Сказочный мир Олеши стоит на "Трех толстяках". А его "Зависть" способна вызвать у коллег по писательскому цеху вполне адекватные чувства, не говоря уж о его "автобиографии" - "Ни дня без строчки" ("Книге прощания"), где он достиг поистине сказочной простоты. Три книги - для классика обидно мало. Еще жемчужная россыпь рассказов, несколько пьес и киносценариев...

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
Впрочем, что есть классика? "В лесу родилась елочка" - классика? Имя Р. Кудашевой что-либо вам говорит? Пожалуй, стоит прислушаться к Константину Паустовскому: "У иного пишущего даже не скоропись, а борзопись, резвопись, лихопись. Один такой лихач как-то сказал Олеше: "Юрий Карлович, вы так мало написали за целую жизнь, что я могу все это прочитать за одну ночь". Олеша ответил: "А я могу написать за одну ночь все, что вы сочинили за всю жизнь"". И вот что говорил сам писатель: "Пишу я трудно. Написанное сегодня - завтра уничтожается. О каждом кусочке думаю: ужасно! и пишу снова. Каждый день все меняется. Каждый день задумываю новую вещь, в конце недели возвращаюсь к первоначальному замыслу - и опять прихожу к новому... Первых страниц было 300, и ни одна из них не стала потом первой. А первой стала какая-то другая страница".

Юрий Карлович Олеша родился 19 февраля 1899 года в Елисаветграде, в семье акцизного чиновника из обедневших польских дворян. Родным языком в семье был польский, хотя, по мнению некоторых исследователей, православный род Олеша-Бережненских, берущий свое начало от боярина Олеши Петровича, был известен еще в XV веке и позднее полонизировался, окатоличился.

В 1902 году семья переехала в Одессу. Здесь Юрий своими глазами видел броненосец "Потемкин"; поступил в знаменитую Ришельевскую гимназию, где был лучшим учеником, прославился блестящим переводом вступления к "Метаморфозам" Овидия, напечатал в газете "Южный вестник" свое первое стихотворение "Кларимонда" (1915 г.). Несмотря на невроз сердца, он классно играл в футбол. Одесса начала века жила насыщенной культурной жизнью. "В Одессе я научился считать себя близким к Западу, - вспоминал позднее Олеша. - В детстве я жил как бы в Европе". Вместе с молодыми литераторами Катаевым, Багрицким и Ильфом Олеша образовал группу "Коллектив поэтов", участвовал в поэзоконцертах.

С отличием окончив гимназию, в 1917 году юноша поступил в Одесский университет, два года изучал юриспруденцию. Октябрьскую революцию он встретил с энтузиазмом, как социальное и романтическое потрясение; в годы Гражданской войны добровольцем вступил в Красную Армию, служил телефонистом на батарее черноморской обороны, сотрудничал с Бюро украинской печати (БУП) - филиалом "Окон РОСТА". После войны работал в Харькове журналистом.

В 1922 году Олеша переехал в Москву, 6 лет работал в газете "Гудок" (вместе с Булгаковым, Катаевым и другими) - все читатели знали его под псевдонимом Зубило, руководил группой рабкоров. Опубликовав в "Гудке" пятьсот фельетонов, Зубило был более известен талантом импровизатора, который обеспечивал газете ежегодную подписку. Олешу вывозили на гастроли в Саратов, Харьков или Киев, где в арендованном цирке он для затравки рассказывал о планах редакции, а затем творил чудеса: по его просьбе зрители выкрикивали по сотне и больше слов и рифм к ним, и импровизатор тут же начинал без запинки декламировать поэму буриме. Это был фейерверк, публика стояла на ушах. Надо ли говорить, что весь цирк, а там и весь город спешили подписаться на газету.

Однако стихи стихами, но "проза - вот настоящий простор для поэзии!" - восклицал поэт и в 1924 году за восемь месяцев создал свое первое прозаическое произведение - сказочный роман "Три толстяка", посвятив его своей жене, Ольге Густавовне Суок, дочери австрийского эмигранта. Писал ночами в редакции (он там ночевал), на рулоне типографской бумаги, прямо на полу. Четыре года издательства не брали у автора рукопись, так как не пришла еще пора сказок, и только после публикации его "Зависти" выпустили сказку в свет. В считанные дни сказка про революцию и про то, как весь народ порабощенной страны стал свободным и счастливым, делала молодого писателя знаменитым, его узнавали на улицах. "Толстяками" восхищались и взрослые и дети, лишь официальная критика отзывалась о них через губу. По заказу МХАТ автор в 1930 году сделал инсценировку романа, и с тех пор "Три толстяка", переведенные на десятки языков, не сходят со сцен многих театров мира.

Сказка была написана "между делом", когда писатель в муках творчества пять лет сочинял свою "Зависть" (1927 г.). Помимо сюжета, образов героев и прочего джентльменского набора литературоведа роман был набит метафорами, как подушка перьями. Когда роман опубликовали, Олешу стали величать "королем метафор", хотя конец 1920-х годов сам по себе был порой метафор. "Раскрытый рояль, похожий на фрак" пленял читателей той романтической эпохи, а колбаса как символ благополучия - услаждала читателей времен дефицита, они видели в ней метафору советского строя. "У меня есть убеждение, что я написал книгу "Зависть", которая будет жить века... От этих листов исходит эманация изящества", - не без гордости признавался сам Олеша.

"Эманация" наделала много шума в писательском кругу, представители РАПП, например, обвинили автора в интеллигентности и формализме и заклеймили его как "попутчика советской власти". В 1931 году вышел сборник рассказов писателя "Вишневая косточка", на сцене театра имени Мейерхольда состоялась премьера пьесы "Список благодеяний". По "Зависти" Олеша написал пьесу "Заговор чувств", а позднее киноповесть "Строгий юноша". Несколько лет Олеша писал роман "Нищий", забросил его, затем по заказу МХАТ пять лет писал пьесу "Смерть Занда" и тоже не закончил (поставлена в 1986-м).

Как сказочник и сам как сказочный персонаж, Юрий Олеша не умел приспосабливаться. Он больше был похож на каторжника-гранильщика слов. Он так подбирал их и так составлял предложения, что они начинали играть ярче природных красок, и были прозрачны, как правда, и, как правда, глубоки. "Олеша - один из тех писателей, которые не написали ни единого слова фальши. У него оказалось достаточно силы характера, чтобы не писать то, чего он не хотел" (Э. Казакевич). Такие люди не ко двору. Особенно когда они еще и живут "не в струю", как это и сделал Олеша, встав на защиту оперы Шостаковича "Екатерина Измайлова", осужденную властями и писателями и заявив на Первом съезде писателей (1934 г.) о своем особом, не "генеральном" пути в литературе. После этого имя Олеши в печати стало появляться все реже и реже, в основном в статьях, рецензиях, заметках, очерках, редко . рассказах. На жизнь он зарабатывал переводами, а для себя вел дневник, писал "в стол", плодил сотни вариантов будущего романа, делился воспоминаниями о Маяковском, А. Толстом, Ильфе и других, сочинял эссе о Стендале, Чехове, Твене и прочих классиках.

Во время Великой Отечественной войны вместе с Одесской киностудией был эвакуирован в Ашхабад. Вернувшись в Москву, он узнал, что в его квартире живут другие люди. Идти в Моссовет, просить жилье - было выше его сил. Не заслужил - так считал он.

По сценариям Олеши были поставлены фильмы "Болотные солдаты" и "Ошибка инженера Кочина"; для театра имени Вахтангова писатель инсценировал роман "Идиот". А вот для публики писать он практически перестал. Часто приходил в Центральный дом литератора - выпить водки, если угостят. Денег у него никогда не было. Пил, пока не стал алкоголиком. Причину молчания писателя литературоведы объясняют "сталинскими репрессиями", хотя сам Олеша был более точен: "Та эстетика, которая является существом моего искусства, сейчас не нужна, даже враждебна - не против страны, а против банды установивших другую, подлую, антихудожественную эстетику". В последнее десятилетие жизни он по другому стал относиться к литературе "чувств". "Вот уже нахожусь я в том возрасте, когда все герои классиков оказываются моложе меня... Я перерос героев великой литературы. Стоит ли мне читать после этого? Могу ли я учиться у более молодых, могу ли подражать героям, которые моложе меня?" Не исключено, что эти же рассуждения Олеша распространял и на себя как писателя.

Он на всю жизнь остался десятилетним романтическим мальчиком, сказавшим себе: "Надо написать книгу о прощании с миром". Еще он называл ее "книгой об эпохе". И он писал ее всю жизнь, каждый день хотя бы по строчке. Он отряхнул свою жизнь, как роща листву. На каждом листе было начало книги, ее продолжение, очередной вариант, и не было ни одного листа со словом "конец". Рукописи разбирали жена, писатель В. Шкловский и литературовед М. Громов. В 1961 году "Ни дня без строчки" увидели свет.

Это случилось 10 мая 1960 года - молодого старика, похожего на Бетховена, догнала смерть от инфаркта. Но он так и не оглянулся...