Старинные книги, антикварные книги любят тишину. Иногда даже слишком. В отличие от живописи, рекорды книжных торгов редко попадают на передовицы, из них не делают сенсаций. А библиофильство, собирательство редких книг, рукописей и автографов в бывшей стране книголюбов превратилось в "спорт" для избранных. Это особая стезя для тех, кто готов отказаться от пафоса демонстрационных покупок в пользу только своего изысканного интеллектуального удовольствия. Удовольствия, впрочем, тоже отнюдь не дешевого. Книжные раритеты могут стоить десятки и сотни тысяч долларов, а библиофилов в нашей стране обслуживают сразу несколько регулярных аукционов. О специфике российского рынка редких изданий Константину Бабулину и Владимиру Богданову рассказал Сергей Бурмистров, устроитель аукционов в Никитском переулке:

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
- Зачем покупают живопись - всем понятно. Тут и инвестиции, и определенная демонстрация успеха - много всего. С книгами тоже более-менее ясно. Но вот письма? Это, со стороны, совсем уже прикладная тема, для историков. Зачем коллекционеры покупают письма?

- Письма порой очень высоко ценятся. На предыдущем аукционе у нас предлагалась книга Фаддея Булгарина с вложенным в нее письмом Булгарина к Петру Кеппену 1835 года. Сама книга "Памятные записки титулярного советника Чухина, или Простая история обыкновенной жизни" не является большой редкостью. В хорошем состоянии ее цена - полторы-две тысячи долларов от силы. А вот с письмом - совсем другое дело. Она ушла за 17 тысяч долларов. Письмо Фаддея Булгарина с описанием исторических и литературных реалий, творческих союзов и взаимоотношений в писательской среде пушкинского времени - исторический артефакт, музейная вещь.

На последний аукцион была выставлена антикварная книга "История русских школ иконописания до конца XVII века" Дмитрия Ровинского. И к ней было приложено письмо Ровинского к Погодину, в котором он очень подробно описывает, что цензура изъяла из данной книги. Это, безусловно, информация непреходящего музейного значения, ее другим способом никогда не получить. Экземпляр был "породистый", замечательной сохранности, необрезанный, с сохранением обложки, из библиотеки известного русского собирателя старых книг - Николая Кузьмича Синягина. Торги на нее стартовали с 60 тысяч рублей, а завершились суммой в 460 тысяч рублей.

- Получается, что покупают письма отнюдь не музеи. Как частный владелец может распорядиться такими историческими артефактами?

- Прежде всего покупатели делают такие "вкусные" приобретения, чтобы насладиться близостью к любимому поэту или писателю, ведь оригинальный автограф обладает огромной энергетикой и притягательной силой и приближает собирателя к ушедшей эпохе, давая возможность понять, чем жил его любимый писатель, с кем общался и о чем думал, когда создавал то или иное произведение. Некоторые собиратели-исследователи планируют включать информацию из писем в книги и литературоведческие исследования, делать на этой основе выставки, предоставлять материал для экспонирования - чтобы вещи "работали". Например, перед Днем космонавтики на аукционе у нас продавался редкий автограф — книга Константина Циолковского с дарственной надписью Сергею Королеву. Два столпа космонавтики - вещь абсолютно музейная! Старт у нее был 110 тысяч рублей, а продана она была за 550 тысяч. Через несколько дней эту книгу показали по Первому каналу в репортаже, посвященном истории нашей космонавтики. Мне потом звонили из Музея Циолковского в Калуге — их этот экземпляр книги очень заинтересовал, потому что материалов о взаимоотношениях Циолковского и Королева сохранилось крайне мало.

- В чем специфика российского рынка антикварной книги по сравнению с западным?

- Наш рынок очень ограниченный. На Западе материала несравненно больше - там не проходил Мамай, не было таких разрушительных войн. И сохранность материала на Западе выше. А потом нужно помнить, что у нас на целое столетие позже началось книгопечатание. В России иллюстрированные книги XIX века - на вес золота, а на Западе - это обычная вещь, которая в среднем стоит от 10 до 100 долларов и продается в обычных букинистических магазинах на каждом углу.
- Когда держишь в руках старое издание, часто поражает высочайшее качество материалов. Книге 250 лет, а бумага не пожелтела, отлично сохранился кожаный переплет. Насколько большое значение имеет техническая сохранность издания?

- Сейчас коллекционеры стремятся выбирать самый лучший экземпляр: нетронутый, с сохранением обложки, непереплетенный, а если есть переплет, то времени издания антикварной книги. Люди ценят возможность поставить на полку книгу в том виде, в каком она вышла из печати. Цена на "нетронутый", неразрезанный экземпляр в издательской обложке (если речь идет о редкой книге) может быть в разы выше, чем на такой же экземпляр, но в современном переплете. Экземплярность сейчас становится очень важной. Ведь с учетом наших исторических перипетий таких книг осталось совсем мало.

- А есть в книжном коллекционировании какие-то особенно престижные направления? Например, как русский авангард в живописи?

- Особым спросом пользуются "пушкиниана" (прижизненные издания Пушкина) и прижизненные издания других русских классиков — они стоят очень больших денег. Приобретение таких изданий можно рассматривать как инвестиции, потому что эти книги дешевле не станут. Кроме того, есть несколько давно разработанных направлений, характеризующихся очень высокими ценами: иллюстрированные издания первой половины XIX века, старопечатные издания XVI века (от Ивана Федорова), автографы на книгах, русские переплеты (работы известных переплетчиков Шнель, Ро, Петерсон). Издания серебряного века — произведений Ахматовой, Мандельштама и другие антикварные книги.

Можно отметить еще такое направление, как первые издания будущих классиков. Известный собиратель Игорь Охлопков несколько лет назад издал каталог своей коллекции - "Дебютные книги русских писателей XIX и XX веков", включающей первые пробы пера, которые считаются большой редкостью. В то время, когда писатели были молодыми, малоизвестными, их книги не берегли, читали сами и давали читать другим. В качестве примера таких изданий можно привести первую книгу Ахматовой "Вечер" и первую книгу Цветаевой "Вечерний альбом". В хорошем состоянии, в издательских обложках цена на такие книги может колебаться от 10 до 15 тысяч долларов.

- Получается, что человек придумал свою тему, а потом она прижилась и "пошла в народ"?

- Да, теперь на наших аукционах продается всё больше и больше дебютных изданий. Я считаю, честь и хвала таким собирателям, которые изобретают новые направления коллекционирования. И ко всему прочему это не так бьет по кошельку. Так, если вы захотите собирать прижизненные издания Пушкина, то вам нужны будут десятки миллионов долларов. А если придумаете что-то свое, то можно обойтись в десятки раз меньшими средствами. Тот же Охлопков закончил собирать дебютные книги и начинает разрабатывать тему, которую он назвал "Мой СССР", - знаковые книги для человека, жившего в эпоху СССР. Таких книг много и продаются они по вменяемым ценам.

- Сколько же стоит прижизненное издание Пушкина?

- Первое издание "Евгения Онегина" - полный комплект всех тетрадок в обложках - может стоить от миллиона долларов. А вообще предела нет, поскольку количество таких экземпляров можно пересчитать по пальцам одной руки. И это притом, что прижизненные тиражи Пушкина были немаленькие - от 1000 до 2500 экземпляров. Последнее прижизненное издание "Евгения Онегина" 1837 года, миниатюрное, вышло тиражом 5000 экземпляров незадолго до гибели поэта. Рассчитывали распродать его за год-два, а после дуэли и гибели поэта весь тираж разошелся за неделю. Такая книга была у нас на последнем аукционе в очень хорошем состоянии. При старте в 220 тысяч рублей новый владелец приобрел ее за 340 тысяч рублей.

Еще один библиофильский фетиш - первое издание "Путешествия из Петербурга в Москву" Радищева А.Н. 1790 года. Я не знаю букинистов, которым посчастливилось бы держать его в руках. В Ленинской библиотеке есть, по-моему, четыре экземпляра. Если бы такая книга появилась на рынке, то цена на нее зависела бы только от "аппетита" продавца и возможностей покупателя.

- В России многие выдающиеся художники работали в качестве иллюстраторов детской книги. Эту тему можно отнести к перспективным коллекционным направлениям?

Да, безусловно. Цена детской книги зависит в первую очередь от ее сохранности. Детская книга, как правило, зачитана и разрисована, а в идеальном виде она сохраняется только у коллекционеров, которые специально откладывают экземпляры. Поэтому детские книги в хорошем состоянии ценятся довольно высоко. И второй фактор - имя иллюстратора. Всем известны имена Конашевича, Ватагина, Мавриной - вот они, конечно, ценятся. Еще есть повышенный спрос на редкие региональные издания детских книг, которые выпускались малым тиражом и не доходили до центра. Культовыми также являются детские книги, написанные классиками серебряного века, книги со стихами Маяковского, Блока, Мандельштама, Хармса, иллюстрированные известными художниками, а иногда и самими писателями.

- Очевидно, что книжный рынок, как и рынок русского искусства, испытывает серьезный дефицит качественного предложения?

- Дефицит материала огромный. И конкуренция обостряется - то и дело появляются новые аукционы, и борьба за материал будет усиливаться. Как и борьба за покупателя. Чего греха таить - многие мелкие аукционы держатся на трех-четырех серьезных покупателях. Поэтому наш рынок я не назвал бы сегодня стабильным. Другая наша проблема состоит в том, что всем нужно одно и то же. Если человек со средствами, то он хочет собирать прижизненного Лермонтова, Пушкина, иллюстрированные издания с двойными-тройными сюитами иллюстраций. А на всех не хватает.

- К слову, какова глубина рынка антикварной книги? Сколько на нем коллекционеров?

- Можно привести некоторые косвенные оценки. Наш журнал "Про книги" выходит под эгидой Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Председатель редакционного совета журнала — руководитель агентства Михаил Вадимович Сеславинский. К слову, он является одним из крупнейших библиофилов, владельцем крупной коллекции книг (собирает прижизненные издания русских классиков, издания серебряного века, автографы, детские книги и многое другое). И вот в прошлом году он выступил с инициативой создания Национального союза библиофилов. Сейчас союз создан и насчитывает около 100 членов, включая собирателей и дилеров антикварной книги. В большинстве своем это давние собиратели, которым по 60-70 лет. По оценке союза, в России порядка 300-500 библиофилов — собирателей антикварной книги. Если же говорить о серьезных богатых коллекциях, то их, наверное, порядка 30-40.

- Скорее всего, их было бы больше, если бы моду задавали известные люди. Вот кто у нас самые известные библиофилы?

- Среди собирателей, которые "не шифруются" и известны широкому кругу книголюбов, могу назвать Михаила Сеславинского (руководитель агентства "Роспечать"), Константина Эрнста (глава Первого канала), Павла Гусева (главный редактор газеты "Московский Комсомолец").

Библиофильство постепенно должно стать модным. Твоя библиотека антикварных изданий - это все-таки определенный показатель интеллектуального уровня. Мне кажется, что без форс-мажорных обстоятельств в ближайшие пять лет количество серьезных коллекционеров антикварной книги должно существенно увеличиться. Появятся новые направления собирательства. Соприкосновение с книгой в любом случае облагораживает.

- А кто-нибудь из олигархов коллекционирует книги?

- Я слышал, что какие-то вещи активно покупал на западных аукционах Дерипаска. Но уверенно сказать, правда это или нет, я не могу. А интересующие вас покупки прижизненных изданий за миллион долларов делают люди, которых нельзя назвать олигархами. Это люди со средствами, но не входящие в сотню "Forbes". Просматривая "Форбс", где был рейтинг наших богатейших людей, лишь в районе 150-х мест я увидел человека, который в списке интересов упомянул, что он библиофил.

- Что можно сказать о возрасте коллекционеров-библиофилов?

- Фаза определения себя и собирания всего подряд чаще всего начинается в возрасте от 35 лет, около 40.

- Наши коллекционеры собирают преимущественно русские книги? Хэмингуэя не станут покупать?

- Преимущественно да. Эрнеста Хэмингуэя возьмут охотнее, если там будет автограф, возможно, адресованный известному человеку, или, например, его первую книгу.

- К вопросу о дороговизне коллекционирования книги. Насколько сложно и дорого обеспечивать условия хранения?

- Существуют, конечно, специальные библиотечные системы, но по большому счету ничего особенного не нужно. У каждого свой подход. Например, владелец очень внушительной коллекции западноевропейских книг Александр Невзоров (тот самый ведущий "600 секунд", занимается иппологией и собирает редкие западноевропейские вещи) для обеспечения влажности в библиотеке ставит банки с водой. Важно, чтобы на книги не попадал прямой солнечный свет, не было слишком сухо (нормальные условия — 50-60% влажности). Некоторые ставят для этого увлажнители. Но вообще старые книги хорошо переносят обычные комнатные условия.

- Интересно, как происходит ценообразование? Баз же нет? Получается, негде посмотреть системно, сколько стоят письма Пушкина и Лермонтова?

- Нет, референсные продажи таких писем, конечно, были. А вообще в России с информацией дело обстоит непросто. На Западе существует огромное количество справочников, все цены расписаны и комиссионеры в основном работают на строгом проценте комиссии (5-10%). А у нас до поры до времени навар в этом бизнесе был, выражаясь языком старых дилеров, "два конца", то есть 100%. Источник объективной ценовой информации у нас - аукционы. Бывают, конечно, случаи, когда кто-то из претендентов не узнал об аукционе и вещь ушла вдруг очень дешево. Но это исключение. Вспомним опять пример с автографом Циолковского. Если бы эта книга выставлялась в магазине, то оценена она была бы существенно дешевле.

- Хорошо, что заговорили про аукционную практику. Сколько на книжном аукционе журнала "Про книги" присутствует человек в зале?

- По-разному, в среднем 15-25 человек. Еще 20-25 человек обычно делают заочные ставки и два-три человека - по телефону. Мы сделали пробу пера в апреле прошлого года, с тех пор провели девять аукционов и уже в прошлом году заняли 17% рынка.

- Какие российские аукционы являются сегодня главными по антикварным книгам и автографам?

- На сей счет существуют экспертные данные. В прошлом году доли аукционных домов, по оценке эксперта в области антикварно-букинистической торговли Сафроновой К.В., были следующими: "Империя" - 42%, "Гелос" - 31%, "Про книги" - 17%, Аукционы Чапкиной М.Я. - 6%, "Акция" - 4%. Мария Яковлевна Чапкина - один из старейших и уважаемых букинистов. У нее магазин на Арбате, и раз в сезон она проводит аукцион. В основном там вещи со стартом в 1-2 тысячи рублей, бывают серьезные сражения за отдельные лоты, но в основном это дилерские недорогие вещи.

- Послеаукционные продажи у вас практикуются? Со скидками?

- После каждого аукциона дополнительно продается 2-5% лотов. Появляются люди, которые не успели поучаствовать в аукционе или случайно наткнулись на непроданные вещи. Никаких скидок. Мы продаем только по старту +10%, ниже не идем.

- Насколько остро на рынке антикварной книги стоит проблема подделок?

- Подделки есть, и чем дороже книги, тем более изощренными становятся подделки. Существует несколько видов подделок. Так, прижизненные издания Пушкина, например "Братья Разбойники" или "На взятие Варшавы", - это тонюсенькие брошюрки. Вот такие поддельные брошюрки и встречаются на рынке, потому что их реально можно подделать: подобрать бумагу того времени, бумагу с филигранями, сделать в эксклюзивном варианте клише, чтобы это было именно типографское фактурное тиснение, чтобы буквы были вдавленные. Подбирают переплет того времени или состаривают его. Цена вопроса - десятки тысяч долларов, а иногда и сотни. Разоблачить подделку помогает только опыт и сравнение с экземплярами, находящимися в известных коллекциях. Недавно, по слухам, на рынке мелькнул экземпляр "Ганса Кюхельгартена" Гоголя Н.В., изданный в то время, когда он еще выступал под псевдонимом Алов. Эта книга была раскритикована современниками как подражание немецкому романтизму. В результате Гоголь почти весь тираж уничтожил, оставшиеся экземпляры можно пересчитать по пальцам. Книга превратилась в огромную библиографическую редкость. И вот не так давно предлагались на рынке то ли один, то ли два экземпляра, которые, по оценкам некоторых экспертов, были подделкой.

Кроме "полных" подделок существует еще недобросовестное поведение - когда букинист дает недостоверную информацию о состоянии экземпляра. Бывают вещи с утратами обложки или отдельных листов, на место которых ставятся ксерокопии. Если хорошо подобрана бумага, то новичок не определит подмену. По идее в этом нет ничего криминального - это своего рода вариант реставрации старой книги. В этом нет ничего зазорного до тех пор, пока вы честно объявляете, что в книге были такие-то утраты. Но если вы продаете ее как безупречный экземпляр, то это тоже можно рассматривать как разновидность подделки. Некоторые торговцы практикуют подбор переплета: находят западные книги, выдирают книжный блок и вставляют туда другую книгу. Это не подделка, книге дается вторая жизнь, но при этом она сильно теряет в цене.

- Наверняка существует и огромная проблема краденых книг?

- Проблема в том, что в перестроечные годы огромное количество ведомственных библиотек перестало существовать, они официально закрывались, а книги выбрасывались на помойку. Поэтому гуляет огромное количество книг с библиотечными штампами. В этом нет ничего криминального до тех пор, пока нет данных, что книга украдена из какой-то ведущей библиотеки страны. А в штампах ведомственных библиотек нет ничего страшного, если книга некраденая, если штампы погашены или библиотека перестала существовать, а факт передачи фондов в другие государственные хранилища не зафиксирован. Но в любом случае книга с печатью или сведенной печатью сильно теряет в цене. Хотя есть масса людей, которые их покупают. Особенно со сведенной печатью. Хотя, на мой взгляд, это еще хуже. Раньше, например, боялись и сводили печати дореволюционных частных библиотек, в большинстве своем императорских или дворянских. А сейчас в дореволюционных печатях страшного вообще ничего нет. А вот если печать сведенная, то непонятно, дореволюционная она была или советская (что хуже). Стертая печать оставляет больше вопросов.

- Как на букинистическом рынке сказался кризис?

- Кризис больно ударил и по книгам тоже. До кризиса очень хорошо продавались книги среднего ценового сегмента (500-1500 долларов США). Их активно приобретали в качестве подарка. Цены на такие книги частенько сильно завышались. А после кризиса этот сегмент сильно просел, эти книги уже не покупают по тем ценам, к которым привыкли дилеры до 2008 года. По-прежнему в цене высокий эксклюзивный сегмент, прижизненные издания, которые только растут в цене. Очень дешевые книги также продолжают хорошо продаваться. Получается, что хорошо продается дорогое и дешевое. А средний сегмент — нет. Цены там были необоснованно завышены, так что снижение - нормальный процесс.

Сейчас можно сказать, что кризис закончился. Старые клиенты вернулись, причем довольно давно. Но по-прежнему продолжается кризис материала.

- Какие ограничения существуют на ввоз и вывоз антикварных книг?

- На ввоз антикварных книг ограничений нет. А вывозить можно только те вещи, которые были официально ввезены в Россию и надлежащим образом задекларированы. Если книга старше ста лет и вы ее никогда не ввозили, то легально вывезти ее нет практически никакой возможности. Разве что это временный вывоз для целей экспонирования. На границе задерживается много несчастных людей, и явные случаи недоразумения преподносятся как контрабанда. Например, задержан человек, у которого изъят томик Салтыкова-Щедрина издательства "Нива" 1901 года. Такую книгу на рынке продать невозможно, она никому не нужна, но задержание с ней означает на практике заведение уголовного дела.

- Глупость какая! А если я случайно заверну рыбу в газету 1901 года?

- А вдруг вы завернете ее в первый номер газеты "Искра", изданный Ильичем? У нас на аукционе такой экземпляр недавно ушел за 20 тысяч рублей.

- А букинисты не хотят объединиться и войти в Международную конфедерацию антикваров и арт-дилеров?

- На Западе есть Международная ассоциация антикварных книготорговцев ILAB, и у нас собирается круг заинтересованных лиц, которые хотят создать нашу собственную ассоциацию книготорговцев, которая в будущем, возможно, будет сотрудничать с МКААД. В ILAB тоже существует кодекс этики, и членство в этом братстве служит свидетельством того, что ты честен и прозрачен. Если прийти в магазин на Западе и сказать, что ты член ILAB, то тебе могут даже отдать старинную книгу под честное слово с условием, что ты оплатишь ее потом.

- Расскажите об инвестиционной привлекательности антикварных книг. Как они способны расти в цене?

- Вещь первостатейная может расти на 50-100% в год, но таких, думаю, меньше 1%. Рискну предположить, что около половины антикварных книг показывают динамику порядка 10% роста в год. Когда я сам покупал и продавал книги, то, имея определенный багаж знаний в области антикварной книги, обычно через две-три недели находил покупателя, согласного заплатить за тот или иной экземпляр на 50-100% больше той суммы, за которую он был приобретен мною. Впрочем, это не говорит об общей динамике рынка.