Исчезло большое собрание книг, найденное во дворце Василия Ивановича и еще существовавшее при Иване Грозном. Оно составилось из редких греческих книг и даже книг еврейских и латинских. Когда и как составилась эта библиотека, положительно неизвестно. Так безнадежно обстояло дело с библиотекой Ивана Грозного всего каких-нибудь 70 с небольшим лет тому назад. А ныне? Ныне дан обстоятельный ответ на эти вопросы в первом томе "Мертвых книг".

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ

Задача настоящего, второго тома "Мертвых книг" - проследить судьбу библиотеки или воздыханий по ней на протяжении веков после смерти Грозного, вплоть до генеральных раскопок библиотеки в советские дни. Мировая история полна тайн и загадок, так же как история каждого народа и человека в отдельности. Многие из таких тайн не поддаются расшифровке, несмотря другой раз на все усилия любознательных потомков.

В русской истории такой не поддающейся разгадке загадкой является окутанная легендами и унылым ученым скепсисом знаменитая подземная библиотека в московском тайнике XV века получившая в истории не совсем точное название библиотеки Ивана Грозного. Как же обстоит дело с этой, захватывающего интереса загадкой в нашу сталинскую эпоху, эпоху выявления и разоблачения всех и всяческих исторических тайн? Так, как недостойно нашей великой эпохи. Вот иллюстрация.

Близившийся юбилей 800-летия Москвы побудил меня попытаться проинформировать советских историков о стадии, на какой стоит в данный момент вопрос о библиотеке Грозного. Статья об этом под заглавием «Острый вопрос истории-библиотека Грозного» была по рекомендации академика Грекова Б.Д. направлена в редакцию журнала "Вопросы истории", орган Института истории Академии Наук СССР, 6 апреля 1946 года и получена обратно без единой помарки через 92 дня, при отношении от 27 июля 1946 года, за подписью заведующей отделом истории СССР: "Возвращаем рукопись Вашей статьи «Острый вопрос истории - библиотека Грозного». Редакция считает нецелесообразным печатать предположения о библиотеке Грозного, когда ведутся работы по отысканию этой библиотеки".

Итак, о "предположения" споткнулась редакция. Но, во-первых, без "предположений", конкретизируемых в процессе продвижения к цели, не может быть прогресса науки, в таком случае она обречена на застой и разложение, Только благодаря "предположениям" созданы среди многих такие, например, советские науки, как радиолокация или, далее, спелеология. Инженеры-специалисты по радиолокации предлагают свои услуги по отысканию кремлевской библиотеки, зарытой в земле. Радиолокация в союзе со спелеологией - это такая непреоборимая научная сила, при которой только и остается "заколдованный клад России" "за ушко, да на солнышко"!

Во-вторых, если и ведутся работы по отысканию этой библиотеки, то сорок лет мною одним. Более того, на путях к ней под землей, - опять же мною одним, взяты штурмом в советское время такие «доты», одолеть которые в течение ряда столетий тщетно пытался целый ряд ушедших поколений. О результатах своеобразных и жизнеопасных спелеологических работ а-ля крот - в третьем томе ("Раскопки"), с альбомом фотоснимков. Tак, подлинно "в ученых потемках" (Забелин) все еще пребывают иные корифеи истории...

Также "в ученых потемках", выезжая на «предположениях», ощупью, пробирались немногие из немногих, как среди наших предприимчивых предков ХVII-ХVIII столетий, так и среди позднейших ученых, современников ХIХ века, а в ХХ веке - автор настоящих строк, бескорыстно стремившиеся к раскрытию этой беспрецедентной тайны русской истории.

Трудны и тернисты были пути их исканий! Немало ошибок и падений! Но своими ошибками и достижениями они, однако, уготовили торный путь для нашего, старшего поколения, получившего от дальновидного Советского правительства все мыслимые возможности, все средства, научные и технические, для окончательного, притом положительного, решения этой вековой проблемы; сделан гигантский шаг к этому книжному сокровищу Ренессанса в Москве, окончательное извлечение которого близится неотвратимо, как девятый вал.

В ХVI веке библиотека Ивана Грозного была в зените своей славы, слухами о ней полнилась Европа: Фома Палеолог и его сын Андрей, разъезжая по европейским дворам с целью подбить их на крестовый поход против турок, рассказывали о том, как они эвакуировали ядро царской и патриаршей библиотек из Константинополя в Рим, в Ватикан.

А Ватикан, хоть и старался держать в секрете «приданое» опекаемой им Софьи, но - слухом земля полнится. А тут еще «свадебное путешествие» через всю Европу в Москву. А в Москве очевидцы: Максим Грек, четыре немца с Веттерманом и иже с ними, все они не давали зарока молчать о виденном и слышанном... Неудивительно, что о таинственной библиотеке в московском каком-то тайнике говорили и в Европе и повсюду: в Константинополе, на монашеском Афоне, в папском Ватикане, в Киев Новгороде, Ганзе, Швеции, Дании, Италии, Германии.

С нею связывалось странное явление, наблюдавшееся повсюду в Европе: таинственное исчезновение древних классиков и первопечатных книг Европы. Ходили слухи об агента скупающих по Европе книги за большие деньги. Из Киева в Москву за книгами потянулись паломники, с Востока явились ходоки искать у царя арабские книги... И Грозный приказывал и искать в подземной своей библиотеке, и если находили, то давал.

Однако неудача с хитрыми переводчиками-немцами и внезапное, всем домом, переселение в Слободу «Неволю» заставило Грозного проделать то же, что и его отец - замуровать библиотеку навсегда! Но в жизни человеческой всякому "навсегда" бывает конец. То же грозило и навсегда замурованному книжному сейфу - переменяются времена, переменяются люди.

Новые люди, новые правители могли безнаказанно извлек из недр земных библиотеку вскоре после смерти Грозного. Этот не случилось. Почему? Вследствие полного "безлюдья". В само деле: кто? Кто мог ее извлечь? Может быть, новый царь Федор Иванович? Но о нем даже не вспомнил Забелин, когда перебило людей, способных на это дело. Федор Иванович с ранних лет привык к церковному перезвону в Александровской слобод вместе с отцом, братом и Малютой Скуратовым, и для него не было большего удовольствия, как "малиновый звон", которым он упивался. А какая-то там отцовская библиотека, да еще где-то под землей, была для него звук пустой, «суета сует»...

Недалеко от царя-звонаря ушел и его "бывший ближний боярин", впоследствии патриарх Филарет, на которого Забелин возлагал явно преувеличенные надежды... "Больше, чем другие, о таком книгохранилище должен был иметь сведения, например, патриарх Филарет Никитич... Сделавшись патриархом, он непременно отыскал бы это забытое сокровище. Но, видимо, что отыскивать было нечего; видимо, что в ХVII столетии никто и понятия не имел о потерянном по забвению сокровище".

Верно, конечно, что тогда «никто и понятия не имел» о сокровище, но не верно, будто потому, что такового и в природе не было. Оно существовало, а почему Филарет, ставши патриархом, не искал его, мы не знаем и можем только гадать. Во всяком случае, ледяное равнодушие Филарета к этой большой проблеме, еще такой свежей в его время, не говорит в его пользу.

Кто еще? Дьяк Андрей Щелкалов, "канцлер", единственный из триумвиров, оставшийся в живых. Но прошло уже лет тридцать, как он никакого отношения к забытому книгохранилищу не имел и, будучи к тому же лицом подчиненным и зависимым, в новой обстановке старался, быть может, вовсе не вспоминать о нем, связанном в его сознании с жуткими воспоминаниями о лютой гибели его друзей и сослуживцев по подземной библиотеке Висковатого и Фуникова.

Остается один Борис Годунов, фактический правитель государства, хоть и полуразоренного. Но что за человек был Годунов, современники плохо разбирались, судя по тому, что пишет Иконников: "Даже в одной и той же (Псковской) летописи взгляды на Бориса Годунова существенно отличаются друг от друга по спискам". Как бы то ни было - факт, что Борис на высоте власти, как и Грозный во всю свою жизнь, оказался одиноким, без друзей, без преданных слуг. Его положение на престоле было лишено той прочности, какую дает кровное право, наследование из рода в род. Бояре смотрели на нового царя, как на похитителя престола, и готовили отмщение. «Не упоминаем,- подчеркивает Забелин, - о царе Борисе Годунове, при котором такая библиотека, если бы и была где забыта и сокрыта, тоже была бы неотступно отыскана. Можно с большой уверенностью полагать, что она исчезла еще в ХVI столетии, а именно в пожар 1571 года».

Этот злополучный пожар 1571 года (так красочно описанный Штаденом) для Забелина - сущий камень преткновения. Не будучи полевиком-спелеологом, Забелин просто не представлял себе, что в глубоком подземном белокаменном пустом тоннеле, с герметически вдобавок замурованным в нем каменным же казематом с книгами, не может быть никакой абсолютно пищи для огня и потому вообще "пожар" там физически невозможен. Выше мы видели, что Штаден, свидетель пожара 1571 года, и сам едва не ставший его жертвой, отмечает, что люди в погребе (с водой) сгорели, а в каменной палатке с железной дверью над погребом (и он в том числе) живы и невредимы. А ведь книжный каменный сейф Софьи Палеолог находится на глубине не менее 10 метров от поверхности!

До последних глубин пораженный пожаром 1571 года Забелин не замечает резкого противоречия самому себе: если книги византийской библиотеки на такой глубине сгорели, то почему же царский архив Ивана Грозного на той же глубине... уцелел? А сохранность последнего Забелин решительно утверждает и ставит его по исторической ценности материала даже выше самой библиотеки!

Конечно, Борис Годунов лично знал, лично видел в натуре подземную библиотеку и был, действительно, единственным человеком, который был в состоянии оценить ее огромную историческую значимость, а главное, имел власть «неотступно открыть». Но мог ли он при наличии тогдашней ситуации это сделать? Нет, не до того ему было! Пока жив был царь Федор Иванович, Годунов выжидал и создавал обстоятельства, когда сам станет царем, а ставши таковым, вконец испортил себе жизнь и только на бумаге, под пером Пушкина, говорит, что шестой уж год он царствует спокойно. А если не Борис, то больше тогда никто не мог извлечь книги из подземной тьмы Эреба.

Такова судьба библиотеки Ивана Грозного в ХVI веке. Поистине счастливая судьба! Ибо будь книгохранилище тогда же вскрыто, от него действительно осталось бы для нас одно грустное воспоминание. Библиотека в подземелье уцелела, но после Годунова и его окружения она безнадежно, на века, забыта. Забыта, правда, русскими, но Европа помнила, хотя еле-еле.