Видимо, условия работы во Львове были трудны, и, получив приглашение от Константина Острожского, Иван Федоров воспользовался им. В Остроге им было выпущено три издания (если считать, что Библия была издана один раз). Для них было отлито несколько новых шрифтов и вырезано много новых украшений иного характера, чем московские.

Первым острожским изданием Ивана Федорова был Новый Завет с Псалтирью – "первый овощ от дому печатного своего острозского". Это издание в 8º, к нему приложен алфавитный указатель к Новому Завету, произведение Тимофея Михайловича. Состав книги: 4 ненумерованных листа, 490 листов, 1 титульный лист, 52 листа, с сигнатурами тетрадей. Обе половины этого издания имеют титульные листы, на обороте которых герб князя Острожского. На первом из титульных листов гравированная рамка, внутри нее - заглавие, напечатанное московским шрифтом. Новых шрифтов употреблено два. Более крупным напечатано только несколько строк на оборотах титульных листов, послесловие с выходными сведениями и верхние строки заглавия на втором титульном листе. Это тот шрифт, которым напечатана Библия. Текст Нового Завета напечатан тем более мелким шрифтом, которым в Библии напечатаны примечания. Полные выходные сведения помещены на листе 490 первой книжки, а на обороте его издательская марка печатника.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
Чтобы не возвращаться более к мелким работам Ивана Федорова, надо описать "Хронологию" Андрея Рымши. Это маленькое издание, всего на двух страницах, на украинском языке, представляющее собой как бы календарь – перечислены все 12 месяцев с указанием их славянского, еврейского и украинского названий, а также событий, приурочиваемых автором к определенным месяцам, по одному на каждый. В нем употреблены два шрифта: московский и более крупный из двух острожских. Вышло оно 5 мая 1581 года. Имени Ивана Федорова на нем нет, но так как дата его выхода раньше выхода Библии 12 августа 1581 года, то его надо причислить к изданиям Ивана Федорова.

Состав острожской Библии: 8 ненумерованных листов, 276, 180, 30, 56, 78; всего 628, без счета тетрадей. Для напечатания Библии Иваном Федоровым были отлиты, кроме уже упомянутых, два греческих шрифта и крупный шрифт московского рисунка, похожий на шрифт виленского Евангелия 1575 года. После смерти Ивана Федорова он существовал еще в Остроге, и им была напечатана книга Василия Великого "О постничестве" 1594 года.

Греческий перевод первого предисловия напечатан более крупным греческим шрифтом, а мелкий греческий употреблен только на листе с выходными сведениями 12 августа 1581 года. Весь текст напечатан крупным острожским шрифтом, заглавие на титульном листе – московским. Этот шрифт или был отлит вновь, или скорее, как будет видно из дальнейшего изложения, был привезен из Львова, хотя львовская типография больше не принадлежала Ивану Федорову, на нее был наложен арест за долги его кредитором Якубовичем.

Московским шрифтом напечатано заглавие на титульном листе. Вокруг него та же гравированная рамка из московского Апостола, о которой сказано выше. В позднейших острожских изданиях московский шрифт продолжает появляться долго спустя после смерти Ивана Федорова, например, в Маргарите 1596 года, в Апокрисисе 1598 года.

Орнамент Библии и Псалтири совсем иного характера, чем московский. Заставки обоих изданий скорее можно сравнить с виленскими заставками Скорины. В обоих изданиях многочисленные инициалы белым по черному, составляющие два алфавита в прямоугольных обрамлениях; этой рамкой они напоминают инициалы Скорины. Некоторые инициалы, наиболее часто употреблявшиеся, например, И, вырезаны в нескольких видах. В обоих изданиях обилие мелких литых украшений: звездочки, листочки, ягоды по одной и по две, некоторые из них явно взяты из немецких и польских изданий, и из них часто комбинируются группы в конце или в начале глав.

При тщательном рассмотрении заставки на 1-м листе главного счета, становится очевидным, что она переделана из другой: с правой и с левой стороны, как видно по трещинам, приставлены наугольники, благодаря которым прямоугольная заставка приняла подковообразную форму. Насколько можно судить по полному тождеству штрихов и размеров, для переделки взята заставка с 63-го листа из московского Апостола, повторенная на 63-м листе и в львовском Апостоле. В новом виде у заставки отрезана половина верхнего украшения и боковые выступы, с обеих сторон между основной заставкой и добавленными кусками вставлены промежуточные полоски.

Вся бумага, которую Иван Федоров употреблял для своих польско-украинских изданий, польского происхождения. О покупке бумаги для острожских изданий сохранилось документальное известие в актах городского суда во Львове, относящихся к 1577 году. В это время Иван Федоров служил уже у князя Острожского. У него были дела с краковским бумажным фабрикантом, который в актах называется просто Лаврентием, ему Иван Федоров был должен 50 злотых. Это мог быть краковский фабрикант Лаврентий, у которого бумажная мельница была в имении Тенчинских, а бумага имела водяной знак – герб Тенчинских – топор. Знак этот встречается очень часто в острожских изданиях.

Вопрос о том, сколько было заводов острожской Библии, до сих пор не решен точно. На титульном листе ее всегда помещается дата - 1581 год. Но, кроме титульного листа, выходные сведения помещены на последнем, 78-м листе 6-го счета. Этот лист бывает двух видов: или с кратким послесловием с выходными сведениями 12 июля 1580 года или с двумя послесловиями и выходными сведениями 12 августа 1581 года. Так как уже давно было замечено, что и в тексте острожской Библии бывают листы, напечатанные с изменениями, то обыкновенно думали, что эти различия соответствуют двум видам выходных сведений, а, следовательно, можно было предположить, что были два издания острожской Библии, обусловившие эти расхождения.

Однако это предположение при ближайшем изучении вариантов острожской Библии оказалось несправедливым. Установить существование двух изданий, из которых одно менее совершенное, с опечатками и недостатками текста, а другое исправленное и дополненное – нельзя. Результат, получившийся от сравнения 34 экземпляров, прошедших через Библиотеку имени Ленина, оказался иным: всех вариантов, кроме вариантов листов с выходными сведениями, обнаружено 28; еще раньше Пташицким С.Л. найден 29-й вариант, не обнаруженный ни в одном из экземпляров, бывших в Библиотеке имени Ленина.

Прежде чем подробно описывать все встретившиеся варианты, следует рассказать, как они расположены в отдельных экземплярах. Оказывается, что комбинация их совершенно случайна, что лист с исправлением или без исправления может одинаково попасть как в экземпляр с выходными сведениями 1580, так и 1581 года. Тем более изменения украшений не зависят от выходных сведений. Из 29 отмеченных вариантов 5 очень часты, так что приблизительно находятся в половине экземпляров. Другие 24 гораздо реже и попадаются иногда только в одном экземпляре.

По содержанию варианты можно разделить на следующие группы: 1) чисто типографские варианты – а) такие, где одна доска заставки или инициала заменена другой, б) набор перебран без изменения редакции, иногда н одной странице, иногда на всем печатном листе; 2) поправки, сделанные печатником с целью исправления мелких опечаток – переносов, цифр пагинации и других; 3) изменения редакции текста, которые, вероятно, вызывались требованиями той ученой комиссии, которую созвал князь Острожский для надзора за правильностью текста. Варианты всех указанных видов комбинируются между собой и с различными выходными сведениями самым случайным образом.

Один из редакционных вариантов интересен тем, что по нему можно установить, что комиссия потребовала внесения поправки тогда, когда большинство экземпляров было не только уже отпечатано, но очевидно уже и сброшюровано. Вопрос шел о замене первого слова 4-й главы первого послания к солунянам "темже" словом "прочее". У Ивана Федорова в московском Апостоле эта глава начиналась словом "темже", и эта редакция впоследствии сохранилась во всех московских и немосковских изданиях, но почему-то в значительной части экземпляров острожской Библии было велено внести изменение. Для этого пришлось вырезать 52-й лист 6-го счета, приходящийся как раз в середине тетради и заменить вновь напечатанным.

Видно, что такая операция была произведена. Иногда это видно и по приклеенному листу, а кроме того, во многих экземплярах - по несоответствию водяных знаков на двух половинах листа. Казалось бы, что эта поправка должна была быть непременно во всех экземплярах издания 1581 года и ни в коем случае не быть в экземплярах издания 1580 года. То есть если бы действительно существовало первое издание, ранее разошедшееся, то в него не могло бы попасть исправление, заставшее уже готовое второе издание, из которого пришлось делать вырезки. Но и этого нет: существуют экземпляры с выходными сведениями 1580 года, где сделана вырезка, и наоборот, есть экземпляры с выходными сведениями 1581 года, где нет исправления…

Для объяснения происхождения вариантов надо представить себе работу над острожской Библией: было оттиснуто известное количество, вероятно, гораздо больше, чем по тысяче, вех листов. В процессе работы делались мелкие типографские изменения в отношении орнамента и ошибок набора, может быть, некоторые листы пришлось перебрать, так как набор почему-либо осыпался, и все листы с поправками и без них складывались в отдельные груды: 1-й лист, 2-й, 3-й и т.д.

Первоначально, очевидно, рассчитывали выпустить издание к 12 июля 1580 года, но увидав, что запаздывают, перестали печатать листы с этой датой и заменили их новыми. Следует отметить, что листов с выходными сведениями 1580 года почти вдвое меньше, чем листов с датой 1581 года. Пока еще происходило печатание, немедленно начали брошюровать листы в тетради, так что в один экземпляр могли попасть и более ранние и более поздние листы. Вся работа большую часть времени происходила в одном месте - в Остроге. Работа шла в течение нескольких лет, а тираж Библии был по тем временам огромный; это несомненно по количеству сохранившихся до сих пор экземпляров, встречающихся и во всех русских библиотеках и на Балканском полуострове, как это указано академиком Сперанским М.Н.

Даже современники отметили этот большой тираж: надпись 1593 года на одном из экземпляров Библии говорит, что Библия печаталась "не единым заводом и привезена быша великия России (в) царствующий град Москву… и рассеяшася во все грады и держатся до сих времен". А главное документально известно, что Иваном Федоровым только во Львов было привезено 400 экземпляров. Это было после того, как Иван Федоров по каким-то причинам порвал отношения с князем Острожским, и во второй раз водворился во Львове, надеясь завести там новую типографию. 200 экземпляров Библии он дал аптекарю Иерониму за долг, а 200, правда, не совсем законченных, лежали в подвале того дома, где он жил во Львове.

Там же он решил закончить эти экземпляры и начал уже набор недостающих листов: в описи его имущества упоминаются недоконченные набранные листы. Неизвестно, удалось ли Ивану Федорову увезти с собой во Львов острожский шрифт или матрицы этого шрифта. Высказывалось предположение, что прежний шрифт остался в Остроге, и в Львове он сам или его ученик Гринь Иванович сделал новый шрифт и им начал допечатывать Библии.

Из дальнейшего будет видно, что острожские шрифты переехали во Львов и были, вероятно, некоторое время в распоряжении Ивана Федорова, но в момент опечатания его имущества по претензии князя Острожского в 1583 году в типографии не находились. У Пташицкого приведена опись имущества типографии и оценка его сведущими людьми, она была сделана уже полтора года спустя после смерти Ивана Федорова, когда князь Острожский снял арест с имущества. В оценочном акте перечислены следующие ценные предметы: пресс, металлические орудия (рама, винт, гайка и другие) и 200 экземпляров Библии, 120 полных и 80 неполных. Шрифтов в целом виде не указано. Говорится только об оловянных буквах в одной раме, даже не оцененных. А между тем, если бы там были найдены шрифты, они представляли бы собой большую ценность. В острожских изданиях после отъезда Ивана Федорова из его шрифтов появляются только два, один – московский, другой – тоже московского типа, более крупный, о котором сказано выше. Обычный московский появляется в нескольких изданиях, например, в Маргарите 1594 года и других.

Интересно документальное известие, проводимое Огиенко, что острожская типография в 90-х годах XVI века не имела запаса кирилловских и греческих шрифтов, а потому несколько раз из Острога братству львовскому писались просьбы о присылке на время нужных шрифтов, причем князь Острожский гарантировал сохранность и своевременное возвращение шрифтов в львовскую типографию. Однако, очевидно, львовское братство просьбы князя Острожского не исполнило, потому что ни в одном из позднейших острожских изданий не появляются мелкие кирилловские и греческие шрифты Ивана Федорова. Об одном возбуждающем сомнения издании будет сказано ниже.

Итак, среди того имущества, которое опечатал князь Острожский и которое после снятия им ареста досталось не семье умершего, а другим кредиторам, острожских шрифтов не было. Эти кредиторы были Корунко и Сачко. Хотя к имени Корунко постоянно прибавляется прозвище сафьянника, а к имени Сачка – седельника (сидляр), но в акте 2 жовтня 1586 года они названы русскими печатниками. По этому акту оказывается, что ровно через год после оценки имущества Ивана Федорова и передачи его в распоряжение новых владельцев у них было только 25 непереплетенных Библий, а остальные 175 они уже продали. Как они их продавали, полными или неполными – неизвестно.

Известно, что впоследствии они договаривались с виленским печатником Мамоничем доставить несколько полных и неполных экземпляров Библии. Очевидно, Мамонич или эти кредиторы Ивана Федорова впечатали недостающие листы. И действительно, существуют экземпляры, имеющие в 3-м счете 48 листов, напечатанных другим шрифтом., эти листы названы Ундольским "виленскими листами". В трех библиотеках есть экземпляры этих "виленских листов": в Государственном Историческом Музее, библиотеке Варшавского университета и в Библиотеке имени Ленина В.И. (в последней они представлены отдельными тетрадями, не вплетенными в экземпляр Библии.

Шрифт этих листов напоминает несколько острожский, но значительно мельче его, так что полоса набора короче, чем в обыкновенном экземпляре на 2,7 см (вместо 24,9 - 22,2 см) и уже на 2 см (вместо 13,6 - 11,6 см). Печатник, видимо, усиленно старался точно воспроизвести текст острожской Библии, однако полной копии не получилось: есть отступления в правописании, не имеющие особого значения, шрифт вроде курсивного, как и острожский, но в противоположность ему довольно неразборчивый и при чтении утомительный для глаз. Из букв, неподходящих к острожским, можно указать "е", спускающееся ниже строки, и"в" в виде ромба. Только часть орнамента напечатана со старых досок, некоторые инициалы и две заставки; другие – несомненно с новых.

Отпечатки часто такие неясные, что, видимо, печатание производилось или наспех или какими-либо неумелыми мастерами. Даже о порядочных дощечках для вновь вырезанных украшений эти печатники не захотели позаботиться и вырезали, например, инициал "А" на дощечке без угла. Одна заставка Ивана Федорова употреблена несколько раз, но везде отпечатана верхом вниз. Плетеные концовки напечатаны с новых досок, рисунок их скопировали с прежних досок Ивана Федорова, но на всех заметно упрощение его или же он просто не доделан. На листе 166 два инициала пропущены совсем. По этой небрежности, которая видна в орнаменте "виленских листов", следует думать, что печатал их не Иван Федоров, никогда не выпускавший неряшливых работ, а печатник, интересовавшийся быстротой работы, желавший допечатать неполные экземпляры и сбыть их с рук.

Кто это был, пока неизвестно. По бумаге "виленских листов" можно с некоторыми вероятием предположить, что они выпущены на несколько лет позже острожской Библии, после смерти Ивана Федорова. Знаки отличаются большой сложностью рисунка, вокруг основного знака нагромождаются сложные украшения, что говорит, по мнению Лихачева Н.П., о более позднем времени происхождения знаков, они приближаются к знакам бумаги, употребленной в виленских изданиях 1591 года.