Когда впервые появилась на свет книга, которая должна была играть столь важную роль в обществе и произвести повсюду столько шума? На такой вопрос нелегко дать ответ. Как-то раз в Национальную библиотеку в Париже пришел почтенный читатель и, обращаясь к библиотекарю, сказал: "Милостивый государь! Я желал бы получить самую древнейшую книгу, какая только существует. – Что вы разумеете под вашими словами? Желаете ли вы иметь самую древнюю печатную книгу? Или самую древнюю рукописную книгу? – Я не знаю милостивый государь, впрочем, пожалуй, я желал бы получить самую древнюю книгу, какая только существует, самую древнюю написанную".

Тогда библиотекарь, прежде всего, подумал о Библии, которая, в самом деле, представляет самый древний кладезь мудрости и истории человечества; однако же, чтобы добраться до происхождения книги, необходимо проникнуть вглубь веков гораздо раньше этой священной книги, в которой даются ссылки на другие, еще более древние, не дошедшие до нас писания. Итак, попробуем, если только это будет возможно, проследить, когда и как была написана первая книга.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
Один почтенный ученый написал большое, ныне справедливо забытое, исследование о библиотеках времен до Потопа "De bibliothecis antediluvianis”. Если до Потопа и были библиотеки, то от них, разумеется, не осталось никакого следа, и приходится по необходимости отказаться от мысли узнать, какие книги находились в этих библиотеках. Однако, более чем вероятно, что допотопные люди не знали письменности, а, следовательно, и бесполезно стараться узнать, в какой форме они могли записать первые предания о мировых событиях.

Но прежде чем говорить о древних книгах, старинных книгах и вообще о веществах, на которых человек посредством символов отмечал свои мысли и свои воспоминания, следовало бы, может быть, сказать несколько слов о письменных знаках и об их происхождении у различных народов. К сожалению, известно столь много систем письменности в Египте, Греции, Ассирии, Индии, Китае, Америке, и даже не выходя за пределы Европы, в Испании, Италии, в землях скандинавских и славянских, что этот предмет требовал бы особого, весьма обширного исследования, что, конечно, меня отвлекло бы от намеченной цели.

Мы будем здесь говорить только об алфавите, принятом всеми цивилизованными народами, состоящем из 24 букв. Этот алфавит принят от римлян, которые позаимствовали от греков, в свою очередь, позаимствовавши его от финикийцев, которые взяли его из Египта. Честь изобретения искусства письма приписывали некоему Кадму.

Между тем Кадм, этот мнимый изобретатель, взял только из весьма значительного числа очень сложных знаков, употреблявшихся египтянами, очень небольшое число знаков, необходимых для выражения звуков его родного языка. Потребовалось бы очень много страниц для того, чтобы рассказать вам, как финикийцы, народ торговый и мореходный, занесли в Грецию и затем распространили по всем берегам Средиземного моря ту азбуку, которая сохранила их имя и которую встречаем повсюду на камнях гробниц, на памятниках искусства, на монетах, начиная с самых отдаленных стран Черного моря и до самых западных берегов моря Средиземного. Письменные знаки могут быть наносимы на различные вещества: их вырезают на камнях или на металле, вычерчивают их ножом на древесных листьях или деревянных дощечках, покрытых воском, выводят их на глиняных пластинках, которые затем обжигаются в печах и вследствие этого в таком виде могут просуществовать целые столетия, не подвергаясь переменам; выводят их заостренной палочкой или острием обмакнутого в чернила пера на бумаге, которую можно приготовить из многих веществ.

За четыре тысячи лет до нашей эры египтяне уже вырезали целые религиозные или исторические легенды, иногда очень длинные, на стенках своих гробов, пирамид, храмов и дворцов; эти письмена уже не простых надгробные надписи, потому что иной раз они могли бы занять, пожалуй, целую сотню страниц нынешней книги. Подобные надписи, похожие не по форме отдельных букв, а по содержанию и длине, нашли на развалинах Персеполиса и Ниневии. Многие прекрасные образцы подобных надписей хранятся в парижском Лувре. Недавно произведенные раскопки в Ассирии доставили нам на пластинках и свертках из обожженной глины несколько договоров, заключенных между частными лицами и даже целые страницы настоящих ассирийских азбук или учебников языка, на котором говорили в той стране.

В развалинах древнего Вавилона попадаются даже кирпичи с выдавленными на них оттисками целого ряда знаков, которые первоначально были вырезаны рельефно на деревянной дощечке. Это заставляет уже думать о приемах, которые должны были впоследствии привести к изобретению типографии.

Однако подобный способ написания исторических, религиозных или грамматических рассуждений не дает вам еще понятия о древней книге, которую вы всегда представляете в виде собрания листков, более или менее прочно соединенных между собой брошюровщиком или переплетчиком, более или менее удобных для передачи из рук в руки, для переноски с одного места на другое.

Зачастую текст вырезался резцом или каким-либо острием на металлических пластинках, довольно тонких, а потому и не очень тяжелых, вследствие чего текст делался сравнительно удобопереносимым; например, один греческий путешественник во II веке христианской эры видел в одном из храмов в Беотии собрание изречений в стихах древнего поэта Гезиода, вырезанных на длинных свинцовых полосках.

Официальные акты у древних народов в Египте, Ассирии, Греции, Италии нередко вырезались на каменных или бронзовых пластинках; именно такую форму имеют самые древние архивы государственных законов, международного права и того, что ныне называется дипломатией; но эти архивы, разумеется, не хранились, подобно нашим, в папках или на полках библиотеки; документы размещались вдоль стен, иногда прибивались к ним гвоздями. Таковы были формулы почетных отпусков (honestae missiones), выдававшиеся военными властями римским солдатам после многих лет беспорочной службы; таких формул до нас дошло около пятидесяти штук.

Иногда, если надписи были сделаны на бронзовой пластинке с обеих сторон, ее подвешивали на маленьких цепочках так, чтобы посетители имели возможность прочитать написанное на обеих сторонах. Некоторые надписи на бронзе, доныне сохранившиеся, имеют длину, поражающую нас и кажущуюся нам очень неудобной: в лионском музее во Франции можно видеть бронзовую доску, которая покрывает почти всю стену входной залы и представляет нам лучшую часть речи римского императора Клавдия, касающейся граждан, избранных в лионской колонии для присутствия в римском сенате. Это самый древний документ, касающийся истории Франции.

Есть и еще более длинные документы, написанные на том же металле. Первое место по длине (так как он составил бы, по крайней мере, двадцать страниц in folio) занимает очень большой договор, хранящийся ныне в музее в городе Парма. Этим договором обеспечивалось существование нескольких малолетних сирот. Это самый древний документ, из которого видно существование и у язычников благотворительности и помощи, которую христианская вера вскоре после этого так деятельно стала распространять по всему миру.

Однако же этим архивным документам, как они ни драгоценны сами по себе, нельзя еще было придать форму книги. Для этого требовались более удобные вещества и более переносные. Индийцы – трудно сказать, с какого именно времени – начали употреблять для этой цели листья различных растений и, в числе прочих, пальмовые листья. Надлежащим образом высушенные и сглаженные, эти листья могли принимать на себя письменные знаки, начерченные острием ножа или пером. Несколько листьев, приготовленных таким образом и затем обрезанные в одинаковый формат, были соединяемы с помощью нитки, которую продевали через их края. Самое лучшее представление об этом собрании листьев могут дать вам листья жалюзи, которые мы употребляем на окнах для защиты от солнца.

Обрез таких пластинок мог быть окрашиваем в какой-либо цвет или даже позолочен. На этот раз мы уже очень близки к нашей книге с раскрашенным или позолоченным обрезом. Но не таково было начало книжной торговли в западном мире. Истинными предками наших книгопродавцов были египтяне, а после них – греки.

Обитатели долины Нила очень рано изобрели искусство употреблять туземное растение папирус для приготовления предмета, который уже можно назвать бумагой; об этом свидетельствуют стволы папируса, найденные в египетских гробницах и теперь сохраняемые в Берлине в коллекции Пассалаква (Passalacqua). Как интересно было бы знать первых виновников этого производства! К сожалению, до нас не дошло ни одного из различных трудов, написанных древними об изобретениях.

Только в I веке христианской эры мы находим несколько страниц о приготовлении и торговле папирусом у Плиния, автора известной "Естественной истории". Из этих страниц мы извлекаем наиболее интересную часть для нашего предмета; вам покажется, что это извлечение зачастую не отличается точностью, ясностью; но вина за эту неясность падает на латинского компилятора или на тех лиц, которых он заставлял работать под своим руководством, не наблюдая за их работой.

"Папирус родится в болотах Египта или в стоячих водах Нила, когда они, разлившись, остаются в застое в ямах, глубина которых не превосходит двух локтей. Корневище кривое, толщиною в руку; стебель трехгранный и, не имея в вышину более четырех локтей, идет, постепенно уменьшаясь к концу…

"Бумагу приготовляют, разделяя папирус иглою на очень тонкие, но насколько возможно широкие листочки. Самый лучший листочек – это листочек из внутренности стебля, и так далее по порядку деления. Бумагу, приготовленную из внутренних листочков, называли некогда священною, потому что она употреблялась на священные книги. Ей дали имя императора Августа, точно так же как бумага второго сорта получила имя Ливии, его жены.

"Неровности бумаги сглаживаются зубом или раковиной, но буквы могут стираться; будучи вылощена, бумага делается более блестящею, но не так хорошо принимает чернила.

"Обыкновенный клей приготовляется из самой лучшей муки, кипяченой воды и нескольких капель уксуса; столярный клей и камедь делают бумагу ломкою. Лучший же способ следующий: вскипятить в воде нарезанными кусочками мякиш хлеба и процедить его; именно таким способом можно меньше всего наложить полосок сухими, и бумага делается мягче чем само полотно. Клей не должен быть не старше, ни моложе одного дня. Затем разбивают бумагу колотушкой, кладут новый слой клея, разглаживают образовавшиеся складки и снова разбивают колотушкой".

Пользуясь этими несовершенными, нередко слишком темными сведениями, приведенными здесь (которые, впрочем, относятся к римским временам), современные ученые пробовали не без успеха вновь приготовить бумагу по египетскому способу. Одному из них, Дюро де ля Маль, удалось даже, следуя указаниям Плиния, приготовить из стволов папируса, и ныне растущего еще в диком состоянии на острове Сицилия, несколько листов Charta Papyracea, похожих на листы, найденные в развалинах в Египте.

На веществе папируса, которому придана форма длинных полос, писали целые страницы то вертикальными столбцами, причем в каждом из них помещалось почти одинаковое число строк и страницы располагались одна параллельно другой; то, наоборот, строки писались по наиболее узкому направлению полосы или ленты, так что получался только один столбец от одного конца свертка до другого. Само собой разумеется, эти полосы не оставались развернутыми, хотя бы они и не были длинны: их свертывали в свертки, откуда произошло латинское слово volumen.

Чтобы предохранить от ломки довольное хрупкое вещество папируса, их обыкновенно навертывали на деревянный цилиндрический стержень, на конце которого была пуговка. К этой пуговке посредством веревочки можно было прикреплять билетик, на котором надписывалось название сочинения. Подобные свертки были удобны для переноски, удобны для хранения. Когда их нужно было переносить и когда их было небольшое число, свертки ставили вертикально в цилиндрический ящик, очень похожий на ящики, в которых наши парфюмеры помещают длинные флаконы с эссенциями.

При хранении свертков в складах, которые можно назвать библиотеками, их укладывали боком на полках таким образом, чтобы пуговка, к которой привешивали заголовки сочинения, была наружу. Все это, как видит читатель, должно было придавать библиотеке в Египте вид одного из наших магазинов обоев, в которых свертки укладываются подобным же образом в различных клетках шкафа, смотря по их цвету и цене. Точно таким же образом нередко укладываются географические карты, как в библиотеках, так и в магазинах.

Нельзя оставить без внимания и замычку свертка: самой древней замычкой был, кажется, шнурок, который обертывали вокруг свертка и оба конца которого завязывали петлей. Маленький сверточек, подобным образом замкнутый, попадается в числе знаков египетской письменности на очень древних памятниках. Несколько штук подобных папирусных свертков было найдено в гробницах, и теперь их можно видеть развешенными на стенах или в витринах во французском египетском музее.

О таком же обыкновении свидетельствует нам и прекрасное открытие, сделанное в прошлом столетии, в развалинах греческого города Геркуланума, разрушенного извержением Везувия в 79 году христианской эры: там, в одной комнате, вероятно бывшей библиотекой какого-нибудь философа-эпикурейца, нашли целые сотни свертков, к сожалению, обуглившихся; однако же некоторые из них можно было отчасти развернуть и разобрать греческую надпись нескольких философских сочинений.

Лишь только приготовление папируса сделалось обычным промыслом в Египте, поэзия, религия и все науки получили удобное дешево стоящее и, как кажется, очень хорошо приспособленное средство для быстрого распространения вне пределов Египта все того, что знал и думал этот народ просвещенных земледельцев, рабочих искусных артистов, врачей, геометров, поэтов.

Но подивитесь же разнице, существующей между гением различных народов: египтяне были китайцами классической древности; подобно китайцам они питали отвращение (если не ненависть) к чужестранцам. Некоторые из их царей любили завоевания, и армии их проникали далеко вглубь Азии и на юг Африки. Но подобного рода мирного завоевания, которое мы называем прогрессом цивилизации, распространением благотворных изобретений и полезных промыслов, египтяне искали только для самих себя и упорно отказывались поделиться ими с соседними народами.

С трудом верится, - между тем это почти вполне доказано, - что египетская бумага проникла в Грецию только около VII века до христианской эры, а никак не ранее. По крайней мере, египтяне сохранили за собой если не секрет, то привилегию приготовления и распространения бумаги среди народов Средиземного моря для большей выгоды своих купцов.

Однако же эта монополия, принадлежавшая Египту благодаря тому, что почти один только производил в изобилии папирус, не замедлила вызвать конкуренцию. В Малой Азии около III века до христианской эры промышленники города Пергама усовершенствовали способ употребления кожи животных для письма; пергамская бумага (charta Pergamena) начала соперничать с папирусом и послужила полезным дополнением к египетской бумаге или в виде сплошных свертков, или (благодаря своей прочности) в виде покрышки для свертков из папируса.

В этой charta Pergamena вы без труда узнаете предмет, который мы называем ныне пергаментом. Многие библиотеки владеют свертками подобного рода, из которых одни представляют из себя списки церковной службы или синагоги, другие – перечни умерших, поминание которых должно происходить в определенные дни во время церковной службы. Но эти последние списки принадлежат уже к гораздо более позднему времени, чем та эпоха, на которой мы теперь остановились.