Итак, первая полноценная типография появилась в Майнце между 1440 и 1450 годами. Но примечательно, что за несколько веков до этого события китайцы уже знали и вовсю пользовались книгопечатанием. Надо сказать, что китайцы в средние века во многих вещах опережали европейцев: в том числе их литература, изумительно плодовитая, очень рано нашла орудия, которыми пользовались для увеличения числа древних книг. В Китае приготовляли бумагу различного размера и толщины из бамбукового стебля, из рисовой соломы и из некоторых других веществ растительного происхождения. Кроме того, китайцы довольно рано научились использовать старую негодную бумагу для производства бумаги худшего качества.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
На листах писчей бумаги кисточка переписчика выводила буквы редкого изящества: каллиграфия в Поднебесной не была ремеслом нескольких тысяч человек, это искусство входило в состав воспитания на всех его ступенях и во всех классах общества. Всякий грамотный человек, а уж тем более писатель, поэт или философ, представлял собой в то же время и каллиграфа.

Открытое в первые века нашей эры книгопечатание, несмотря на любовь китайцев к искусству каллиграфии, нашло себе хороший прием у всех людей, покупавших или читавших книги, в огромной империи, население которой уже тогда насчитывало 300 миллионов человек.

Только книгопечатание оставалось там верным табличному способу, и вот почему. Китайская письменность не имеет азбуки, как латиница или кириллица; для образования слов у китайцев элементарные знаки чаще всего соединяются друг с другом и сплетаются, а не ставятся рядом один за другим, как буквы. Следовательно, для воспроизведения страницы на китайском языке гораздо удобнее и легче вырезать ее на дереве, чем использовать подвижные буквы. Эту граверную работу китайские рабочие выполняли с удивительной легкостью и верностью руки. Поэтому, хотя китайцы и знали в XI веке употребление подвижных букв для печати старинных книг, но всегда предпочитали табличный способ, вполне удовлетворявший их потребностям.

В Европе даже после перехода от табличного способа печати к употреблению подвижных букв искусство типографа долго оставалось близким к искусству переписчика, ведь он пытался подражать письменности рукописей. Поэтому первые печатные книги фактически являлись подделками рукописных книг. Причем, несмотря на восхищение, которое вызвало изобретение Гутенберга, искусство переписчиков не сложило оружия перед этой конкуренцией, продолжая производить прекрасные рукописи, находившие своих покупателей. Впрочем, сам типографщик для окончания своей работы еще нуждался в руке каллиграфа: он не мог воспроизводить с помощью букв и печатного станка заглавных букв красными и синими чернилами, которые обычно ставили в начале старинных книг и их глав. Еще меньше они могли сделать арабески, раскрашенные рамки, как на копиях, писанных пером. Для всего этого он нуждался в каллиграфе.

Благодаря этому союзу двух искусств, печатные книги до конца XV столетия имели внешний вид очень похожий на внешний вид рукописей. Печатаемые в очень ограниченном числе экземпляров и очень медленно получая свой окончательный вид, старинные издания не могли понизиться в стоимости до умеренных и доступных цен.

Мало-помалу типография все-таки освободилась от условностей, которые препятствовали ей развиваться. Во-первых, она перестала рабски копировать начертание букв, употребляемых переписчиками. Печатные буквы получили форму отличную от той, какую они имели на письме, и теперь уже глаза, быстро привыкнув к чтению напечатанных текстов, должны были привыкать рукописные книги.

Во-вторых, типографщики перестали ставить свою подпись и время печатания на последней странице каждого тома. Они начали ставить их на первой странице в виде особого заголовка. В скором времени за этим заголовком стали ставить еще предисловие, в котором излагали происхождение книги и хлопоты, с которыми было связано ее издание.

В-третьих, типографщики были вынуждены приглашать себе в помощники ученых грамматиков, чтобы те выбирали наиболее точные рукописи, раздавали их наборщикам, поправляли корректуру (пробные оттиски, на которых при внимательном просмотре можно было отмечать ошибки, сделанные наборщиком при расстановке букв) – ошибки, которые типографщик должен был исправить до окончательной печати книги. Филолог-издатель также получал свою долю выгод и почестей в занятии новым искусством.

Первые шаги и первые успехи книгопечатного дела были удивительно быстрыми. Уже во времена Медичи в Италии и в правление Франциска I во Франции книгопечатание достигло такого совершенства, которого во многих отношениях не превзошло даже к XIX веку. Возрождение древних наук здорово способствовало этому процессу.

Уже с давних пор на Западе прослеживалась большая любознательность относительно образцовых произведений греческой и латинской древности. Взятие турками Константинополя в 1453 году сообщило новый толчок этой деятельности умов. При виде в руках неверных богатейшего из греческих городов, заключавшего в себе величайшие литературные сокровища, обнаружилась сильнейшая страсть собирать книги, которым угрожала опасность со стороны мусульманского варварства. Греки, бежавшие в Италию и Францию, возбудили всеобщее сострадание к своим соотечественникам, удвоили любовь к изучению их родного языка. Они привезли с собой множество древних рукописей, некоторые из них, в том числе Иоанн Ласкарис, были отправлены на Восток за другими манускриптами.

Средневековая типография поспешила воспроизвести труды греческих классиков, избегнувшие стольких бедствий. Даже латинские классики, менее забытые и чаще воспроизводимые западными переписчиками, подверглись большой опасности совсем погибнуть. Пора уже было книгопечатанию спасти обломки этих крушений. Иной античный писатель сохранился лишь в одной, да и рукопись эта не всегда переживала издания, воспроизводившего ее текст. Именно это и случилось с древней книгой Веллея Патеркула, изящно сократившего римскую историю. Поэтому первые типографщики, равно как и дворяне, поощрявшие их труд, заслуживают полное право на нашу вечную признательность за услуги, оказанные ими человеческому знанию.

В то же время с распространением печатных старинных книг умножались как латинские переводы произведений, писанных на греческом или на восточных языках, так и переводы на новейшие языки многих оригинальных сочинений. Искусство комментирования, дополняя искусство переводчика, выставило в более ярком свете иные произведения ученых и философов древности, которые уже давно читались без правильного понимания их. В этой многочисленной семье типографщиков и ученых эпохи Возрождения были люди с большим талантом, героические характеры по своей преданности науке. Немного ученых пользуются с большим правом славой, чем Альд Мануций в Италии, чем Роберт и Генрих Этенн - во Франции. К примеру, нельзя читать без волнения в первом изданном во Франции учебнике греческого языка рассказа о всех тех трудах и расходах, которые он стоил издателю, а также горячие мольбы, с которыми он обращается к студентам, чтобы пробудить в них прилежание и получить от них средства на продолжение своего труда.

Иные деятели этой славной истории нашли себе достойных биографов: известный французский типографщик Фирмен Дидо с большим знанием дела описал жизнь Альда Мануция; молодой историк Васт написал на латинском языке историю Иоанна Ласкариса, бывшего поставщика библиотеки дома Медичи и библиотеки французского короля Франциска I. Он написал также с любопытными подробностями историю грека Виссариона, его усилия в пользу соединения обеих (восточной и западной церквей) и другие его труды, благодаря которым Виссарион, сделавшись кардиналом римской церкви, был самым деятельным сподвижником возрождения греческой литературы в Италии.

Известный автор "Путешествия Анахарзиса", аббат Бартелемеи, поставил себе задачу описать блестящий период, во время которого под влиянием просвещенных государей книгопечатание получило толчок и распространило в тысячах экземплярах редкие книги древних классических авторов. Более подробные сведения и весьма поучительные статистические данные относительно деятельности типографии в первые века ее существования можно найти во французском издании книги "Recherches sur les bibliotheques anciennes et modernes" Пэти-Раделя (книга вышла в 1819 году).