В конце XVIII столетия французу Гэрану пришла в голову мысль употребить для набора шрифта вогнутые, а не выпуклые шрифты. Положив на набранную таким образом страницу металлическую пластинку и подвергнув ее сильному давлению, он получил рельефную страницу, выполненную единым блоком, которая будучи заключена в печатный станок, могла служить для печати бесчисленного множества оттисков. Этот прием некоторым образом представлял собой возвращение назад к табличному, то есть ксилографическому книгопечатанию XV века.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ

Некоторое время спустя, французский типограф Дидо воспользовался для этого обыкновенными выпуклыми, вылитыми из очень твердого вещества буквами, с которых сделал вогнутый отпечаток на сплаве, медленно охлажденном и оставшемся мягким до своего полного охлаждения. Сделавшись твердой, эта металлическая пластинка служила формой, в которую и вливали расплавленный металл. В результате по охлаждении последнего получалась в выпуклом виде целая страница, первоначально набранная из отдельных букв.

Затем, уже в XIX столетии, пластинку из мягкого металла заменили сначала гипсом, а затем - картонной массой или тестом. Полученная таким образом страница стала называться клише. С нее можно было получать на машине сорок или пятьдесят тысяч оттисков до момента, пока клише не придет в негодность. Отлитые в клише страницы благодаря своей толщине в несколько миллиметров занимали мало места в кладовых. Это, в свою очередь, порождало двойную выгоду: во-первых, шрифты, служившие для первого набора, освобождались и могли быть использованы для набора какой-нибудь другой книги, во-вторых, клише могли необременительно для типографа ждать, когда разойдется первое издание и потребуется печатать второе.

Сам печатный станок также подвергся усовершенствованиям: руку человека заменила сила пара, а благодаря удобному клише, паровая печатная машина в течение одной ночи могла печатать по 50-100 тысяч экземпляров ежедневной газеты. Понятно, что для типографии, работающей с такой скоростью, была нужна бумажная фабрика с не меньшей производительностью. Соответственно бумажные мануфактуры стали также использовать паровые либо гидравлические двигатели. Например, французская фабрика господина Сореля производила 7-8 тысяч километров бумаги в день (2,6 млн. километров в год). Каждая машина производила в минуту двадцать метров бумаги при ширине рулона в полтора метра.

Помимо ежедневных газет некоторые типографии в Европе и в Америке успевали ежедневно печатать до двух с половиной тысяч томов книг, представляющих художественную и научную литературу. Типография Дидо в Париже, к примеру, в 1846 году печатала две тысячи томов в стуки, а спустя тридцать лет ее производительность выросла до пяти тысяч томов в день. Национальная типография в Париже, исполняющая массу работ для всех французских административных общественных учреждений, не считая заказов от частных лиц, работала на 75 ручных печатных станках и на 35 паровых, производя около десяти тысяч томов книг каждый день. Некоторые из этих печатных произведений, не будучи ежедневными газетами, требуют, тем не менее, чрезвычайной быстроты исполнения. Таковы, например, бюджеты различных министерств. А вот художественные и научные книги требовали чрезвычайного богатства типографских шрифтов и сочетания типографской печати со смежными ей искусствами – литографией и фотографией. Французская национальная типография имела в своем распоряжении к 1870 году пуансоны и матрицы 138 иностранных азбук и 153 коллекции шрифтов французской азбуки. Соперничать с ней могла лишь типография в Лейдене.

Из-под станков парижской типографии появилось на свет много образцовых произведений XIX века, и среди них – знаменитая восточная коллекция, содержащая несколько индийских и персидских произведений с французскими переводами. Всемирные выставки в Париже (1855, 1867, 1878 и 1889 годов), в Лондоне (1862 г.), в Вене (1873 г.) и в Филадельфии (1876 г.) представили полную картину всего, что могли произвести наиболее совершенные типографии великих цивилизаций XIX столетия.

Впрочем, два народа – китайцы и японцы – как будто не освоились еще с успехами, достигнутыми европейской книгопечатной промышленностью. Письменность у этих двух народов делала чрезвычайно трудным употребление всякого другого типографского способа, кроме табличного. Никакие быстрые руки рабочего не могли помочь китайским и японским типографиям печатать одновременно множество книг. К концу 1870-х годов на территории Китая издавалось всего четыре ежедневных газеты.

Китайские и японские типографии печатали старинные книги по следующему принципу: писатель (вернее было использовать определение "художник", потому что он работает кистью) пишет страницу, которая, будучи положенной на деревянную доску, тщательно выструганную другим мастером, получает типографские чернила и переходит на очень простую машину, управляемую одним рабочим. Оттиск на бумаге чаще всего получается только с одной стороны: на Востоке она слишком тонка, чтобы на ней можно было печатать с двух сторон.

Тем не менее, написанное читается по страницам, имеющим лицевую и оборотную стороны, ибо первая и вторая страницы печатаются одна подле другой, затем бумага сгибается, представляя для разреза промежуток в две страницы. В таком же порядке следуют третья и четвертая, пятая и шестая страницы. Таким образом, старинная китайская книга состоит из целого ряда двойных листов, которые могут принадлежать к одной и той же ленте бумаги. Это придает антикварным китайским книгам вид ширм.

Необходимо заметить, что и китайские, и японские старинные книги XVIII-XIX столетий выполнены весьма изящно. Подобно европейским книгам, они иногда иллюстрированы своеобразными рисунками, которые, впрочем, не увеличивали значительно расходы на производство книг, так как труд художника на Востоке ценился дешево, а население, нуждавшееся в заработке, было многочисленным. По этой же причине, кстати, книгопродавцы могли себе позволить держать цены на книги невысокими.

Китай и Японии, осознавая преимущества письма и печати посредством отдельных букв, делали неоднократные попытки перейти на латинский алфавит. Однако типографское искусство намного быстрее развивалось там, где не встречало никаких препятствий. В соседней с Китаем Индии, например, к концу XIX века насчитывалось уже множество типографий, удовлетворяющих потребности и мусульман, и индусов, и проживающих на Индостане европейцев. Число журналов, издаваемых в Индии в 1880-е годы, исчислялось сотнями.

Во Франции, в Англии, в Германии, в США количество ежедневных газет уже приходилось считать тысячами. В одном только Париже и издавалось около тридцати газет и журналов, посвященных медицине. А помимо журнала, посвященного книжной торговле "Journal de la librairie”, выходило еще четыре сборника о типографских работах. Легкость перевозки больших объемов бумажной продукции посредством использования пара увеличила спрос на ежедневные новости, и типографии удвоили усилия для удовлетворения этого спроса.

Телеграф также внес свою лепту в развитие средств сообщения. Сначала – оптический, затем – электрический, он дал возможность различным новостям обойти в несколько часов вокруг земного шара. Историю цивилизации стало можно теперь писать из часа в час, под диктовку самих событий. Ежедневные газеты, получая сведения обо всем происходящем во всех четырех концах света, при посредстве телеграмм, писем своих корреспондентов, стенографического воспроизведения всех судов и государственных собраний, лекций, читаемых в университетах, собирали и накапливали для историков материалы, обилие и разнообразие которых становилось теперь настоящим бременем.

Замечательным примером в этом смысле служит Гавайский архипелаг, где в 1779 году погиб знаменитый капитан Кук. Спустя сто лет острова уже представляли собой маленькое королевство с конституционным правлением, с избираемыми палатами, министрами и так далее. В столице Гонолулу, городе с 6 тысячами жителей, выходило восемь периодических изданий. Европейские газеты регулярно получали оттуда известия о выборах, изменениях в составах министерств, цифры ежегодных бюджетов, статистику по образовательным учреждениям.

А вот другое, не менее любопытное явление. Редактор римской "Официальной Газеты" был не более чем писец, состоявший на службе в республиканской или имперской канцелярии. В течение двух столетий французские журналисты были просто остроумными редакторами анекдотов и пустых рассказов. Однако со временем в Голландии и в Англии журналист мало-помалу приобрел более серьезное и независимое положением. Великая французская революция 1789 года, предоставив полную свободу его перу, превратила его в активного общественного деятеля. Редактор политического отдела ежедневной газеты в Западной Европе теперь являлся оратором, говорящим своим пером с сотнями тысяч слушателей.

Толстые журналы, именовавшиеся в Европе обозрениями (revues), представляли собой еще один род изданий, сделавшихся возможными только благодаря книгопечатанию. Именно в этих обозрениях первоклассные английские критики создали особый род сочинений, который они называли опытами (essays), откуда произошло само название эссеистов для тех, кто посвятил себя этого рода литературе. Таким образом, талантливые люди в пределах статьи в 40-50 или, самое большее, в 100 страниц, могли поговорить с большим толком о многих предметах с читателями.