Из книжного собрания
Александра Лугачева

Главная Каталог книг Древние книги История древних книг Старинные книги Антикварные книги Купим Доставка Архив сделок     
Путь:
Корзина 0 позиций
На сумму 0 руб.
Поиск в каталоге:
ищем:
в разделе:
автор:
стоимость: от до руб.
год: от до г.
язык:
   

Население Москвы после смерти Ивана Грозного и Бориса Годунова о судьбе царской библиотеки ничего не знало и не ведало: в Кремле ли она, в селе Коломенском, в слободе ль Александровской, или на Белоозере - бог весть. Да и правители новой династии Романовых о ней решительно позабыли, а кто еще помнил, предпочитал молчать - как бы чего не вышло!.. Да и что толку, даже если б книги извлечь? Хлопотно, да и книги-то все иноземные, на чужих, непонятных языках. Надобно переводчиков, а где их взять? Ведь и сам Грозный царь не мог их сыскать. Потому и замуровал свое сокровище. Так из избы не вынесено сору.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ

Только удивительное дело - память о потайном подземном книгохранилище в каком-то московском тайнике продолжала неугасимо тлеть и все глубже пускать корни, только не на родной почве, а - за рубежом, в Европе! Уже в конце ХVI века иностранцы, проживавшие в Москве, заинтересованные ходившими по Европе упорными слухами, всякими манерами и так и этак выспрашивали даже "самых первых сенаторов" про тайную греческую библиотеку. Так точно продолжалось и в ХVII столетии, когда выспрашивали не только "сенаторов", но и "стражу", попросту сторожей. Особенно характерны в этом отношении ставшие известными истории письма трех особ - ученого грека Петра Аркудия, Яна Петра Сапеги и «загадочной личности» Паисия Лигарида.

Но предварительно два слова о том, на чем собственно базировались как письма названных исторических деятелей, так и европейские слухи о таинственной библиотеке в Москве. Дело в том, что в состав имущества Ивана Грозного входили также его архив и библиотека. Уже в первой половине ХVI века книги и рукописи составляли необходимую часть сокровищ русских богатых людей. Князь Курбский пишет, что русские вельможи "писание священное отеческое кожами красными и златом и драгоценными камнями украсив и в казнах за твердые заклепы положи тщеславнующиеся ими и цены слагающе, толики сказуют приходящим".

Поэтому нет сомнения, что библиотека московского царя должна была заключать много драгоценных книг. Однако не одно такое предположение вызвало представление об исключительности библиотеки Ивана Грозного и возбудило мечты и возможности существования ее и теперь где-то в неведомых тайниках подземного Кремля.

Аркудий. О литературном сокровище, связанном с именем Грозного, сохранились в памятниках письменности ХVI и ХVII веков хотя и скудные, тем не менее заманчивые свидетельства. К числу таких свидетельств можно отнести и письма указанных выше разведчиков: Аркудия, Сапеги и Лигарида. Как этим ученым, так и многим им подобным молва о царской библиотеке, содержащей какие-то особенные, исключительной ценности сочинения на латинском и греческом языках, в ХVII веке не давала покоя. Как сказочная мечта, она не переставала тревожить их и впоследствии, до наших дней. Ученые спали и в сонном видении видели эти, как выразился Лигарид, "великолепные" книги.

Им страстно хотелось раздобыть о них какие-нибудь новые сведения на месте, в Москве. И они засылали в Москву разведчиков, ходоков, агентов: кардинал Джорджо прислал Петра Аркудия, папский нунций в Польше Клавдий Рангани - Яна Петра (а не Льва) Сапегу. Они долго и тщательно выпытывали всякими способами у русских книжную тайну, и вот что они писали о своих достижениях своим адресатам в один и тот же день, 16 марта 1601 года, съехавшись в Можайске под Москвой.

"О греческой библиотеке, - писал Аркудий кардиналу, - о которой некоторые подозревают, что она находится в Москве, при великом старании, которое мы употребили, а также с помощью авторитета г. канцлера, не было никак возможно узнать, чтобы она находилась когда-нибудь здесь. Ибо когда г. канцлер спросил первых сенаторов, есть ли у них большое количество книг, то москвичи, имея обычай обо всем отвечать, что у них его великое изобилие, и здесь сказали, что у них много книг у патриарха, а когда спросили, какие книги, сказали: псалтыри, послания, евангелия, минеи и вообще церковные служебные книги; когда же г. канцлер настаивал, есть ли у их великого князя греческая библиотека, они определенно отрицали существование таковой.

Я также спрашивал в доме не малое число из стражи (свиты) своей, через переводчика, а также многие греки по происхождению, служащие князю, мне говорили, что по правде, нет такой библиотеки. И я считаю это весьма правдоподобным, ибо если московиты исповедуют сохранение греческой религии, то тем не менее они во многом отличаются от нее, а в нравах расходятся со всем светом. Не могу поверить, чтобы император греческий, миновав латин, образованность и светскость которых были отлично засвидетельствованы, пожелал бы прибегнуть почти к варварству. Затем, известно, что и ученые и значительные греки того времени, как Феодор Газа, Аргиропуло, Трапезундский, Хризолора и другие подобные, имели убежище в Италии. Так и брат императора, именующийся этим титлом деспота, несет с собой главу славного апостола Андрея и с нею уходит в Рим. То же сделали во время папы Льва два брата Ласкари, Мазуро и другие ученые люди.

Далее, в то время великий князь Московский не был в таком величии, как можно ясно видеть из истории, но был данник татарского хана, который недавно явился в те страны и навел ужас на Европу, и был данником со столь низким рабством, что выходил навстречу посланника ханского и предлагал ему пить кобылье молоко, любимое татарами, и, если посланник нечаянно проливал несколько капель, то (князь) собственным языком подлизывал их в знак почета и страха. Кроме того, обыкновенно постилали соболий мех, на который посланник становился, читая письмо своего государя, а Московский государь обязан был давать людей, даже когда хан воевал против христианских князей.

Первый освободился от такого рабства Иван Васильевич, который впервые, для защиты от татар, воздвиг крепость Московскую, которая все же (вся уже?) была устроена в 1491 году некиим Петром Антонием Солярием, миланцем, как явствует из надписи латинским буквами над воротами той крепости. И Константинополь был взят также в то время. Так как же правдоподобно, чтобы император греческий вверил драгоценные вещи или библиотеку подобному государю, который жил в столь вечном или постоянном страхе? Отсюда я думаю, что добрая часть греческих книг в то время была перенесена (!) в Италию, в особенности, что Сикст IV, который подвигнут кардиналом Виссарионом и был его прелатом в более скромном положении, по убеждению сего кардинала собрал или, по крайней мере, в великой степени увеличил библиотеку Ватиканскую, которая называлась также Сикстинскою. Не без причины написан в ней кардинал Виссарион..."

Аркудий - ревностный проповедник латинства на Востоке. Папский престол не ослабевал в усердии посылать на Русь таких доблестных миссионеров латинства, как Петр Аркудий, который провел в пропаганде целых 20 лет в Польше. Петр Аркудий умер в 1634 году, и папа задумал издать его посмертные сочинения. Один из взявших на себя этот труд был его ученик Паисий Лигарид. Он издал в 1637 году на греческом и латинском языках одно сочинение Аркудия с посвящением папе Урбану III.

Сапега. Сапега Ян Петр (1569-1611 гг.), известный своим походом на Россию, в тот же день писал нунцию Клавдию Рангани: "В деле светлейшего кардинала Сан-Джорджо, возложенном на достопочтенного Петра Аркудия, - справиться у москвичей о некоей греческой библиотеке, - я приложил в этом деле крайнее старание, но, как слышал от самых главных сенаторов, никакой такого рода библиотеки в Москве никогда не было.

Сначала-то они, по своему обычаю, хвастали, что очень много греческих книг у их патриарха, но когда я тщательнее настоял, то определенно отрицали, чтобы у них была какая-либо знаменитая библиотека, ни какие-либо греческие книги, кроме немногих церковных, как, конечно, псалтырь, книга посланий блаженного Павла, евангелий и других этого рода. Ибо в Москве нет никаких общественных школ и академий, а знающих греческий язык, как следует, не находится совсем, или очень мало, да и то перебежчики".

Лигарид. Паисий Лигарид (1614-1678 гг.) - безместный газский митрополит. Лавровский называет его загадочной личностью, а по Лихачеву Н.П. он - "темная личность и едва ли не папский агент". Свое послание царю Алексею Михайловичу он писал в Москве 62 года спустя после письма Аркудия и Сапеги. Лигарид играл весьма выдающуюся роль в длинной и полной трагических моментов процедуре суда над патриархом Никоном. Хитроумный и льстивый "гречин" оставил после себя слишком много следов для того, чтобы беспристрастная история могла составить верное понятие о его деятельности при Московском дворе царя Алексея Михайловича.

Проживая в Москве, Паисий Лигарид, как позже Клоссиус, пользовался Синодальной библиотекой, доступной для частных лиц с ХVII века. В той же библиотеке Карамзин, наряду с другими документами, пользовался писаниями Лигарида, его записками, содержащими обширные ответы Лигарида на возражения патриарха Никона. Записки Лигарида были использованы профессором Субботиным. Паисий Лигарид более всего старался скрыть самый бессовестный корыстолюбивый расчет и низкую услужливость интересам сильной стороны. Впрочем, еще нельзя сказать, что вопрос уже окончательно исчерпан и не требует никаких новых дополнений.

О Паисии Лигариде до приезда его в Россию известно еще очень немного. Как человек, в жизни которого было немало темных делишек. Лигарид тщательно скрывал свое прошлое от любопытных людей, имевших с ним какие-либо сношения. Ловкость его в этом отношении невольно повергает в изумление. В нашей литературе для биографии Лигарида имеются только отрывочные указания в "Словаре" митрополита Евгения и небольшая статья протоиерея А. Горского "Паисий Лигарид до проезда в Россию".

Случайно Л. Лавровскому попался документ, в котором сообщается несколько сведений о Лигариде лицом ему современным, интересовавшимся личностью Лигарида ради собственных целей. Лигарид был известен некоторым своим современникам в Западной Европе. Документ - письмо французского посланника при шведским дворе маркиза де Помпона (1665 г.) главе французских миссенистов, доктору богословия Антуину Арно. Паисий Лигарид по национальности грек и монах ордена святого Василия. Учился в Риме и Падуе, а вернувшись в Константинополь, был поставлен там архиепископом города Газы в Палестине. Для пропаганды христианства ушел в Молдавию, и царь вызвал его в Москву, где Лигарид жил в доме, подаренном ему царем.

«Если бы знал язык страны, он, вероятно, был бы избран патриархом на место того, которого низложили. Никто в Московии не имел такой репутации и таких познаний. Кальвинисты считали Лигарида подозрительным, потому что он воспитан в Риме и получил степень доктора в Падуе. Место, из которого писал Лигарид, называли "музеем Алексея" (де Помпон). Обращенный в латинскую веру венецианский грек писал о Лигариде: "Паисий Лигарид воспитывался в Риме, и когда ушел оттуда, то явился горячим защитником латинян; недавно я слышал, что он торжественно отрекся от римской религии при своем посвящении в митрополита газского в Иерусалиме 14 сентября 1652 года патриархом Паисием. О нем говорили, что он был «отъявленный лицемер и получал от папы ежегодный пенсион".

Лигарид в своей челобитной царю от 17 декабря 1665 года просил царя отпустить его совсем домой: "... не могу более служить твоей святой палате, отпусти раба твоего, отпусти". Царь не исполнил его просьбы. Тут был, по Лавровскому, хитрый расчет. Умер Лигарид в 1678 году в возрасте 64 лет. При смерти были замечены в нем ясные знаки его твердости в католической вере. Католики вовсе не отрекались от него. Таким образом, еще очень многое остается неясным и неизвестным из многосложной и запутанной биографии Паисия Лигарида, митрополита Газского. Мы далеко еще не можем проследить шаг за шагом всю его жизнь, полную многих любопытных фактов, хотя полная его биография могла бы иметь, без сомнения, громадный интерес. Быть может, со временем найдутся новые сведения о нем.

Такие сведения нашлись: это новонайденное замечательное его письмо к царю Алексею Михайловичу. Оно свидетельствует о глубокой убежденности Лигарида в конкретном существовании мертвых книг в кремлевском тайнике и его (Лигарида) жадном стремлении проникнуть в тайник, чтобы собственными руками осязать, собственными очами видеть, читать исчезнувшие с лица земли европейской редкостные книги, которые уже в его время оплакивала Европа. Вот это, при всей своей краткости, многошумящее письмо, которым внезапно прерывается глубокое, гасящее все надежды молчание о библиотеке Грозного в этом веке:

"О, священнейший и благочестивейший император! Вертоград, заключенный от алкающих, и источник, запечатленный от жаждущих, по справедливости почитается несуществующим. Я говорю сие к тому, что давно уже известно о собрании вашим величеством из разных книгохранилищ многих превосходных книг, потому нижайше и прошу дозволить мне свободный вход в ваши книгохранилища для рассмотрения греческих и латинских сочинений. Кроме верной пользы, сие не принесет никакого предосуждения святой божией церкви, ни августейшей вашей империи, которую да покроет, возвысит и утвердит всевышнее провидение, Аминь. Буди, буди".

Письмо написано к вышеназванному царю в июне 1663 года на латинском языке и издано в "Сборнике государственных грамот и договоров", том IV, № 28. Оно содержит, как это очевидно, просьбу получить доступ к книгам царского книгохранилища. В нем указывается на два чрезвычайной важности фактора: на таинственность, сокровенность библиотеки, которая по своей недоступности почитается как бы несуществующей, и об ее давнишней славе, что отделяет ее от книг новокупленных Арсением Сухановым на Афоне в 1645-1655 годах.

Письмо с латинского переведено Соболевским А.И., впервые указавшим на этот первостепенной важности в нашем деле документ. "К сожалению, - грустит Соболевский, - мы не имеем сведений о царском ответе на письмо Паисия (он должен быть в Московском архиве Мининдел) и можно лишь догадываться, что Паисий, под каким-либо благовидным предлогом, получил отказ". Прав Забелин, что в России "в ХVII столетии никто и понятия не имел о потерянном по забвению сокровище». Но вот является «загадочная личность», ученый иноземец, мнимый единоверец, с предложением раскрыть вековую тайну, только-де «пусти козла в огород"! Увы, в "огород" не пустили.





Реставрация старых книг Оценка старинных книг Энциклопедия букиниста Русские писатели Библиотека Ивана Грозного История русских книг