|
||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||
Молодая энергия требовала бешеных (ныне я бы сказал "метростроевских") темпов научно-исследовательских работ по отысканию библиотеки Ивана Грозного. А на деле она встречала на каждом шагу ученые "баррикады" то в лице Археологического института, то Археологического общества и даже собственного детища - новоявленной комиссии "Старая Москва". Родилась мысль - создать новое, собственное, ученое общество, специально устремленное на изучение катакомб Москвы и Кремля. По этому делу я вошел в контакт с работником Губернского правления Способиным В.Г. Общество создалось как бы само по себе, удивительно легко и гладко, как говорится - без сучка и задоринки. Названо оно было нами Московским обществом по исследованию памятников древности (между нами было условлено - древностей "подземных"). Не питая вкуса к административным позициям, я уступил соратнику представительство. Для изучения собственно катакомбной Москвы (читай, библиотеки Грозного) при названном Обществе была создана специальная спелеологическая Комиссия по исследованию подземных сооружений, под моим председательством. Я был положительно изумлен тем широким вниманием, какое было проявлено к новорожденному ученому детищу тогдашней широкой общественностью. Газеты всякого рода наперебой печатали о нем сведения, часто перевирая или гиперболизируя. Привожу иллюстрацию. Первой - через три дня после учредительного собрания Общества - откликнулась газета "Россия" от 14 ноября 1912 года, № 1917: "В Москве организовалось новое Общество по исследованию древностей, ставящее своей целью изучение подземной Москвы. В первую очередь Обществом будут продолжены уже начатые раскопки в Кремле, на Девичьем поле, а затем начнется исследование Китай-города. По имеющимся у учредителей Общества сведениям, сохранились подземные ходы в Богословском переулке, на Большой Дмитровке и под домом князей Юсуповых - у Красных ворот. Последние ходы вряд ли будут доступны для исследования ввиду отрицательного отношения домовладельцев к раскопкам. Средства на организацию раскопок поступают в большом количестве". Со всеми положениями отзыва еще можно кое-как согласиться, но с последним никак, ибо без всяких средств Общество вступало в жизнь, охваченное лишь горячим желанием работать собственными руками и головой, и никаких средств на организацию раскопок ниоткуда не поступало даже в малом количестве, если не считать начальницы гимназии, где я преподавал пожертвовавшей сто рублей на приобретение спелеологического бура. "В Москве, - писало "Русское знамя" от 26 февраля 1912 года, № 46, - организовалось Общество по исследованию памятников древности, основанное бывшими и настоящими слушателями Московского археологического института (на деле я был единственным "бывшим слушателем", а "настоящим" - только Способин В.Г.). Задачей Общества является исследование памятников старины, а также подземных сооружений, для чего образована особая комиссия. Исследование этих сооружений давно является необходимым для выяснения некоторых вопросов нашей старины, в частности, такого кардинального вопроса, как вопрос о месте хранения библиотеки Грозного". "11-го февраля (1912 г.), - писала в заключение газета, - были произведены выборы правления, в состав которого вошли: председателем Способин В.Г., товарищем его Стеллецкий И.Я., секретарем священник Синьковский П.Д., казначеем Голубов А.А., членами правления Александров Н.А. и Смирнов С.И.". "СПБ ведомости" дословно привели сообщение от 26 февраля 1912 года о № 46-го "Русского знамени", подвергнув усекновению лишь выборы правления. "Правительственный вестник" от 24 февраля 1912 г., № 44, перепечатал лишь заметку "Русских ведомостей" от 24 февраля 1912 г., № 43: "Комиссия по исследованию подземных сооружений при Московском обществе по исследованию памятников древности разрабатывает план так называемой подземной Москвы. Древние подземные ходы в Москве образуют целую сеть, мало еще исследованную. Пока обнаружены подземные ходы между Новодевичьим монастырем и мануфактурной фабрикой Альберта Гюбнера, под Донским монастырем, Голицынской больницей и Нескучным садом. Хорошо исследован подземный ход под Боровицкой башней, в которой найдены две ниши, открывающие тоннели к центру Кремля и под Ильинку. Подземные ходы имеют также башни Тайницкая, Арсенальная и Сухарева. Обнаружены еще другие подземные ходы, по-видимому, стоящие отдельно от общей сети". Наконец, комплексная сводная заметка "Нового времени" от 25 февраля 1912 г., № 12911: "В Москве организовалось Московское общество по исследованию памятников древности, основанное бывшими и настоящими слушателями Московского археологического института. Задачей общества является исследование памятников старины, а также подземных сооружений, для чего образована особая комиссия. Исследование этих сооружений является необходимым для выяснения некоторых вопросов нашей старины и, в частности, такого кардинального вопроса, как вопрос о месте хранения библиотеки Иоанна Грозного". Приведенные отклики столичных (петербургских) газет, особенно "Нового времени", несомненно, произвели впечатление в сферах. Этим объясняется интерес к кремлевской проблеме в последующие годы, как со стороны некоторых царских министров, так и Военно-исторического общества, а также та сравнительная легкость, с какою было получено разрешение Кремлевского дворцового управления на исследование не только башен, но и, на этот раз, их подземелий. Сомнений нет: повремени немец с первой мировой войной еще годик-два, и культурный мир уже тогда имел бы к своим услугам бесценное кремлевское книжное сокровище! Необычайный, широкий и высокий рост интереса к этому последнему, развернувшийся в результате тогдашней бурной "кампании" по отысканию библиотеки Грозного, явно испугал многих и прежде всего основного конкурента – Щербатова Н.С., фактического производителя раскопок в Кремле в 1894 году. Семейно было решено, что надо действовать решительно: отстоять во что бы то ни стало щербатовский приоритет, а для этого послать в Петербург с докладом о раскопках 1894 года надежное лицо. Таким лицом был признан князь М. Щербатов. Последний спешно выехал в Петербург и обратился с предложением доклада на указанную тему в президиум Русского Военно-исторического общества. В результате - "25 февраля 1912 г., - писал "Русский инвалид" от 1 марта 1912 г., № 43, - состоялось очередное заседание Разряда военной археологии и археографии. По оглашении и утверждении протокола предыдущего заседания, князь М. Щербатов ознакомил собрание с результатами исследований тайных ходов Московского Кремля, предпринятых князем Н. Щербатовым в 1894 г. Московский Кремль, постройка которого приписывается Аристотелю Фиораванти, Ивану и Петру Фрязиным, представляет из себя выдающийся памятник военного зодчества конца ХV века и, тем не менее, остается до нашего времени почти не изученным. Это указание касается особенно подземной части Кремля, представляющей громадный интерес не только по выяснению плана подземных ходов, помещений и их назначения, но и решения вопроса, кажущегося легендарным, - о месте нахождения библиотеки Ивана Грозного. Исследование князя Щербатова показывает чрезвычайную сложность подземных сооружений Кремля, большую трудность не только точного исследования, но и простого проникания в них. Большинство ходов оказываются замурованными, некоторые перерезаны фундаментами более поздних построек (Арсенал), а некоторые помещения имеют нарушенные своды. Интересное сообщение свое, иллюстрированное диапозитивами, князь Щербатов закончил пожеланием, чтобы работы 1894 года были продолжены Русским Военно-историческим обществом". О том, что в результате доклада М. Щербатова в недрах названного Общества производился обмен мнений и даже имели место дискуссии по поводу библиотеки Грозного, можно судить по тому, что вскоре после указанного доклада членом Общества, полковником Печениным мне было предложено сделать доклад о библиотеке Грозного в том же Разряде военной археологии и археографии при Военно-историческом обществе. Предложение мною было охотно принято: я ездил в тогдашний Петербург и сделал в Разряде доклад о современном состоянии вопроса о поисках библиотеки и степени обоснованности надежд на скорое ее отыскание. Прошло полгода с момента путешествия М. Щербатова в Петербург с "оборонной" целью. Следствием этого было то, что Москву пуще стала волновать проблема библиотеки Грозного. Когда в Кремле в августе 1913 года начались земляные работы вокруг Успенского собора в связи с его реставрацией, московская общественность с нетерпением ждала от газет известий об открытии новых подземных ходов. "Русское слово", бывшее всегда весьма чутким на запросы масс, поспешило и тут пойти навстречу пожеланиям москвичей. Москву волновали слухи, будто у стен Успенского собора открыт подземный ход, который ведет к библиотеке Грозного. "Русское слово" писало по этому поводу от 28 августа 1913 г., № 198: "Чем служил этот ход, или, вернее, сводчатая галерея,- определить в данный момент невозможно. Однако знатоки Кремля, судя по незначительной высоте хода - всего в половину человеческого роста, - и присутствию на дне его окаменевшего ила, склонны думать, что он служил каналом для наполнения бывшего теремного живорыбьего садка "тишайшего" царя Алексея Михайловича. Другие высказывают догадку, что ход ведет к библиотеке Ивана Грозного, скрытой, по преданию, в недрах твердынь Кремля. Кстати, предание о библиотеке Грозного давно волнует археологический мир Москвы. Лет 15-20 тому назад князь Щербатов Н.С., теперешний директор московского Исторического музея, в поисках библиотеки предпринял ряд раскопок. При этом было обнаружено множество подземных ходов, но ни один из них не привел к сокровищнице Грозного, спрятанной подозрительным царем в неведомом тайнике... Почему-то все находки исследуются крайне поверхностно. Главной целью производителей работ является реставрация Большого Успенского собора. И дальше идти они, по-видимому, не хотят". Сетования "Русского слова" вполне законны и понятны. Земляные работы вокруг названного собора "прорабы" вели строго законспирированно, на пушечный выстрел не подпуская археологов и тем более спелеологов. Это мне живо напомнило "архитекторское запрещение" времен Конона Осипова, но здесь оно было еще менее обоснованно. Слухи об упомянутом подземном ходе были крайне волнующи, они не давали спать; ясно представлялась неотложная необходимость спелеологического его обследования до конца. Что дало бы это обследование, мы не можем догадываться, но что оно дало бы нечто неожиданное и возможно, научно ценное, - это несомненно. Но, увы, "прорабы" действительно этого не хотели. Среда архитекторов-прорабов в то время представляла из себя строго замкнутую касту, куда не допускался ни один археолог, а тем более, повторяю, спелеолог. Прав С. Р. из "Русского слова": "...на совести тогдашних прорабов крайне загадочный кремлевский подземный ход, безвозвратно погибший для науки по странному капризу самих же ученых"... |
||||||||||||||||||||
|
||||||||||||||||||||