С учреждением монастырского приказа и назначением его начальником боярина Мусина-Пушкина И.А. (впоследствии графа) Московский печатный двор, ведавший типографскими делами, поступил в управление Мусина-Пушкина.

Сама же Московская типография с начала XVIII века до 1722 года находилась в ведении директора Федора Поликарпова. Должность эта в то время требовала опыта и знаний, так как исправление церковных книг, начатое при Никоне, продолжалось и при Петре Первом. После Поликарпова, отрешенного от должности директора "за взятки и начет в 4.453 рубля 75 ½ копеек и два червонца", до конца 1762 года начальником московской типографии был Замятин, служивший прежде в камер-коллегии, а потом снова был назначен Поликарпов, который и умер в этой должности 12 января 1731 года.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
В Московской типографии до 1708 года печатание старинных книг производилось одним славянским шрифтом. В 1707 году из Голландии прибыли наборщик Индрик Силбах, тередорщик и батырщик Яган Фоскул и словолитец Антон Демей. Последний привез с собой "новоприобретенных русских литер" три азбуки с пунсонами, матрицами и формами, да "два стана на ходу со всяким управлением".

Прибывшие из Голландии типографщики служили по контракту, поданному в монастырский приказ иноземцем Иваном Любсом (купец Любс проживал в Архангельске и Петр I писал ему 16 июля 1706 года, чтобы тот проведал "в какую цену станет компания Друкарей книжных, ежели их нанять на два года"), и получали жалования: литерному литному мастеру Антону Демею – 225 рублей в год, друкарному мастеру Яну Фоскулу и литерному мастеру Индрику Силбаху – по 205 рублей в год каждому, из русских двум печатникам и трем тередорщикам – по 5 копеек в день, другим четырем печатникам, одному тередорщику и трем разнорабочим – по 3 копейки в день.

1 января 1708 года Петр Первый приказал печатать новым шрифтом геометрию и другие книги. В гражданском шрифте, отлитом в Амстердаме и привезенном в Москву и уже здесь несколько измененном самим Петром, были сделаны небольшие уступки славянской азбуке, но при изобретении шрифта, безусловно, имелась в виду латинская азбука с небольшими изменениями, которых требовали свойства языка, обычаи и привычки прежних грамотеев. Третьяковский в своем "Разговоре о правописании" справедливо полагает, что единственной причиной изобретения гражданского шрифта было желание Петра сделать русскую азбуку более похожей на латинскую как более красивую, чем славянскую. "Прекрасна была, добавляет Третьяковский, - сия самая первая печать: кругла, мерна, чиста, словом – совершенно уподоблена такой, какова во французских и голландских типографиях употребляется; но употребление сие было несколько и чрезмерно… Сие очень российским сперва было дико и делало некоторое затруднение в чтении, особливо таких, которые старую московскую с превеликою запинкою читают".

Книги, напечатанные гражданским шрифтом в эпоху Великого преобразования России, считаются библиографическими редкостями. Это произошло от того, что к 1752 году в конторе московской синодальной типографии накопилось разных петровских изданий такое множество, что начальство признало необходимым или продавать их бумажным фабрикам, или же употреблять на обертки вновь выходящих книг. Последняя мера приводилась в исполнение в 1752, 1769 и 1779 годах. Было разрешено употребить на обертку 11 тысяч экземпляров ведомостей разных городов и форматов, а между ними – 3.462 экземпляра журнала о взятии Нотенбурга (журнал этот славен тем, что в нем впервые в истории книгопечатания в России были употреблены арабские цифры), ныне известного лишь в трех экземплярах, из которых два – корректурные. Кроме того, в качестве оберточной бумаги ушло: ведомостей за 1722 и 1723 годы – 2.488 и 1.455 экземпляров соответственно, указов – около 8 тысяч экземпляров, календарей – 4.552 штук, в их числе 1.812 экземпляров календаря за 1709 год, который известен библиографам теперь лишь в одном экземпляре, уцелевшем в кабинетных делах Петра I государственного архива министерства иностранных дел. Книги ученого содержания значатся в упомянутых описях по 180, 200 и 300 экземпляров. Таким образом, на обертку было истреблено петровских изданий на 7.142 рубля 48 копеек, огромная сумма для того времени, и это не продажная цена книги, а стоимость, в которую казне обошлась их печать.

Изобретение гражданских букв должно быть отнесено к раннему времени, доказательством чему служит книга митрополита Петра Могилы следующего заглавия: "Евангелие учительное, альбо казаня на каждую неделю и свята урочистыя, через святаго отца нашего Калиста, святейшаго архиепископа константинопольскаго и вселенскаго патриарху, по грецку написанное, а теперь повторе з’грецкаго и словенскаго языка на русский переложенное. Благословением же и повелением ясновельможн. в Бозе его млст: господина отца Петра Могилы, митрополита киев. и проч., выдрукованное в Святой Великой Лавре Печерской Киев: року 1637 августа…"

В этой книге все большие заглавные буквы, отдельно напечатанные (одни – киноварью, другие, поменьше – чернилами в картушах), имеют заметную латино-европейскую или гражданскую форму, а не славянскую. Следовательно, русские гражданские буквы изобретены если не самим Петром Могилой, то кем-нибудь из киевлян. Петр Великий мог видеть шрифты типографии Печерской лавры. Ему понравились их очертания, и он мог приказать отлить такие буквы в Амстердаме. Новое же название букв вместо старинного было введено Екатериной Второй в 1787 году.