Читаешь: "Когда начинают часто говорить о патриотизме, значит - опять что-то украли!" - и диву даешься, как в короткой фразе вместилась вся Россия от Карамзина до Черномырдина, а промелькнет перед глазами: "Благонадежность - это клеймо, для приобретения которого необходимо сделать какую-нибудь пакость", - понимаешь - да тут Свифт и Рабле! Ну а если книгу "Господа Головлевы" откроешь, то и вовсе голова кругом пойдет - сплошь Гоголь и Достоевский, если не выше. И везде один и тот же не похожий ни на кого и не сравнимый ни с кем Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Он один на весь мир. Известный сибирский публицист В. Зеленский на вопрос: "Был бы сегодня популярен Салтыков-Щедрин?" - ответил: "Популярен сегодня Жванецкий, ну и что? А Салтыков-Щедрин - он необходимый писатель, его читать будут, пока Россия не поумнеет". Невольно подумалось: неужели классика нашего будут в России читать всегда?

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
Михаил Евграфович Салтыков родился 15 января 1826 года в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии в семье родовитого помещика Евграфа Васильевича Салтыкова и Ольги Михайловны, урожденной Забелиной, дочери богатого московского купца. Дома мальчик получил хорошее образование, но отнюдь не семейное тепло. В 10 лет его отдали пансионером в Московский дворянский институт, а через два года как отличника перевели казеннокоштным воспитанником в Царскосельский лицей. Здесь Михаил упивался статьями Белинского и Герцена, прозой Гоголя, сочинял стихи, за которые его, лукавя, прозвали "вторым Пушкиным". Из лицейских стен "умник" Салтыков вышел не поэтом, а "второразрядником" (то есть с чином X класса), семнадцатым из двадцати двух учеников, что не помешало ему в дальнейшем стать первостатейным чиновником и выдающимся мыслителем.

Поступив на службу в канцелярию Военного ведомства, Салтыков через два года удостоился первого штатного места - помощника секретаря. К тому времени он стал завсегдатаем кружка Петрашевского, возникшего на стыке европейского вольнодумства и русского прекраснодушия. В 1847 году Салтыков опубликовал повесть "Противоречия", а в следующем году еще одну - "Запутанное дело". Попытка примирить утопический социализм и российскую действительность, совпавшая с Французской революцией 1848 года, закончилась для начинающего прозаика ссылкой в глухомань, после которой писатель поневоле стал критическим реалистом и сатириком. Вряд ли стоит рассматривать эту ссылку как наказание, поскольку Салтыкову она послужила только во благо. В Вятке Михаил на семь лет надел мундир провинциального чиновника губернского правления и нос к носу столкнулся с той жизнью, о которой представления не имели ни французские утописты, ни русские либералы.

Уездная Русь жила своей жизнью, как жила ею за полтораста лет до этого, как жила и полтораста лет спустя. "Вятский плен" обострил социальное зрение писателя, увидевшего корень социальных зол в громадной пропасти между централизованной властью, достигшей апогея чиновничьей организации, и крайне неразвитым народом, находящимся в перигее собственного самоопределения. "Рано или поздно народ разобьет это прокрустово ложе, которое лишь бесполезно мучило его", - написал тогда Салтыков М.Е. В Вятке молодой человек преодолел несколько ступеней чиновничьей карьеры: от канцелярского чиновника до правителя губернаторской канцелярии; на досуге переводил французские научные труды.

После смерти Николая I Михаил Евграфович Салтыков получил право "проживать где пожелает", возвратился в Петербург и возобновил литературную работу. Тогда же он завел семью, женившись на 17-летней дочери вятского вице-губернатора Е. Болтиной. Салтыкова причислили к Министерству внутренних дел, потом назначили министерским чиновником особых поручений и командировали в Тверскую и Владимирскую губернии для обозрения делопроизводства местных комитетов ополчения.

В 1856-1857 годах в свет вышли "Губернские очерки" надворного советника Николая Щедрина, воспринятые обществом как откровение. С этой книгой, положившей начало "обличительной" литературе, и под этим псевдонимом писатель вошел в русскую культуру как Салтыков-Щедрин. Это были годы поисков общественности самое себя. Тогда всем "чего-то хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать". Годы, когда обличители были в фаворе. Удачно вписался в либеральное время и Салтыков, проработавший около трех лет в должности рязанского и тверского вице-губернатора и снискавший себе кличку "вице-Робеспьера".

В 1862 году Салтыков вышел в отставку, переехал в Петербург и стал одним из редакторов "Современника", совмещая эту должность с трудом беллетриста, журналиста-хроникера, рецензента, публициста. Главное внимание он уделял ежемесячному обозрению "Наша общественная жизнь". Из-за безденежья и из-за внутрижурнальных разногласий писатель через два года вышел из редакции и вновь определился на службу. Его назначили управляющим пензенской Казенной палатой, а затем тульской и рязанской. За три года Щедрин опубликовал всего одну статью "Завещание моим детям", но наблюдения за жизнью этих городов легли в основу его "Писем о провинции" (1869 г.).

На всех своих административных постах Салтыков энергично боролся с бюрократизмом, взяточничеством, казнокрадством, стоял за интересы низших общественных слоев: крестьян, кустарей-ремесленников, мелких чиновников. В Туле, например, он написал памфлет на губернатора Шидловского "Губернатор с фаршированной головой", после чего его удалили из города. А после жалобы рязанского губернатора и после резко отрицательного отзыва о Салтыкове шефа жандармов П. Шувалова этот "беспокойный человек" был по повелению императора Александра II окончательно уволен в отставку (1868 г.) в чине действительного статского советника как "чиновник, проникнутый идеями, не согласными с видами государственной пользы". И это сказано о человеке, который сказал как-то: "Я люблю Россию до боли сердечной и даже не могу помыслить себя где-либо, кроме России".

К этому времени главным редактором "Отечественных Записок" стал Николай Некрасов. Он пригласил Салтыкова-Щедрина в соруководители журнала. После смерти поэта (1878 г.) официальный пост редактора занял сатирик. Он добросовестно работал только на свой журнал. Публикации Салтыкова-Щедрина 1870-х годов все хороши: "Признаки времени", "Письма из провинции", "Помпадуры и Помпадурши", "Господа Ташкентцы", "Дневник провинциала в Петербурге", "Благонамеренные речи", "В среде умеренности и аккуратности", - но, бесспорно, лучшей стала "История одного города" (1870 г.). Вымышленный сатириком город Глупов - та же свифтовская Лилипутия. Оба сатирика запечатлели не только свои страны, но и всю Европу. Книга - кладезь типажей начальников: один насаждал горчицу и персидскую ромашку, другой - разбирал мостовые и строил себе из камней монументы, третий - сжег гимназию и упразднил науки.

В следующее десятилетие Салтыков-Щедрин выпустил в свет россыпь великолепных произведений: "Сборник", "Убежище Монрепо", "Круглый год", "За рубежом", "Письма к тетеньке", "Современная Идиллия", "Недоконченные беседы", "Пошехонские рассказы", лучшим из которых, безусловно, стал социально-психологический роман "Господа Головлевы" (1880 г.). Иудушка Головлев, главный ханжа всех времен и народов, стал именем нарицательным и на одной скамье с шекспировским Шейлоком и мольеровским Тартюфом занял центральное место. Знаменитые "Сказки" (32 миниатюры), изданные отдельной книгой в 1887 году, вошли в Золотой фонд мировой сатиры. Самые известные из них: "Премудрый пескарь", "Карась-идеалист", "Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил", "Коняга".

После запрещения "Отечественных Записок" (1884 г.) писатель публиковался в основном в либеральном "Вестнике Европы". Закрытие журнала он переживал чрезвычайно тяжело. И без того подорванное здоровье оказалось сломленным от невозможности продолжать дело, ради которого он жил. Последним произведением писателя стала "Пошехонская старина", в которой была запечатлена дореформенная Россия. Незадолго до смерти Михаил Евграфович начал новый труд "Забытые слова", подразумевая под ними "совесть, отечество, человечество".

В прощальном письме сыну писатель завещал: "Паче всего люби родную литературу и звание литератора предпочитай всякому другому". Умер Салтыков-Щедрин 28 апреля 1889 году в Петербурге и был погребен, согласно его воле, на Волковом кладбище, рядом с Тургеневым И.С.

К Салтыкову-Щедрину М.Е. относились по-разному. Одни говорили о сатирике, что он был "диагностом общественных зол и недугов" (И. Сеченов), а другие - что он "как матерый волк, напился русской крови и сытым отвалился в могилу" (В. Розанов). Что ж, волк - не самый худший санитар леса.