Будущий поэт родился в Воронеже 3 октября 1809 года, в многодетной купеческой семье торговца скотом Василия Петровича Кольцова, тяжкими трудами выбившегося в люди, хозяина жесткого и упрямого, на все имевшего свое мнение и не уступавшего никому. Поневоле и Алеша, как наследник отцовых дел, перенял многие черты его характера. С детства мальчик занимался перегоном и продажей скота. Был сыт, одет, но редко обласкан; в семье царил домострой.

ПЕРЕЙТИ В ПОЛНЫЙ КАТАЛОГ СТАРИННЫХ И АНТИКВАРНЫХ КНИГ
Алексеем никто не занимался, но он, тем не менее, освоил с помощью воронежского семинариста грамоту и в 1818 году поступил в первый класс уездного училища. Через полтора года отец Алешу из училища забрал, и для полуграмотного подростка началась трудовая жизнь, в которой была одна отрада - донская степь, да рассыпанные по ней деревни и хутора, а ночами вой волков и безмолвие звезд.

Тайком, урывками читал грошовые издания - стихи И. Дмитриева, французские романы, сказки - народные и "Тысячи и одной ночи"; с 16 лет, скрывая от всех, пробовал сочинять вирши. Известно, что первое его стихотворение (затем уничтоженное) называлось "Три видения". Познакомившись с воронежским книгопродавцем Кашкиным и подружившись с поэтически одаренным семинаристом Серебрянским, Кольцов из общения с ними вынес много знаний о стихосложении. Юноша вошел в кружок молодежи, увлекавшейся литературой, кумирами которой были Жуковский, Дельвиг, Пушкин и другие русские поэты; писал подражательные стихи, к концу 1820-х годов поймав свою мелодию и нащупав новые поэтические образы.

Тогда же Алексей Кольцов полюбил жившую в их доме крепостную девушку Дуняшу, купленную его отцом у одного из соседних помещиков. Отец, не желая "мезальянса", в одну из отлучек сына продал девушку на Дон, где та вскоре вышла замуж. Душевная рана саднила у поэта всю его жизнь.

Вскоре после этого Алексей передал знакомцу Сухачеву стихи для публикации в Москве, где тот опубликовал их анонимно в 1830 году. Ряд случайностей стал закономерностью: часто бывая по делам отца в обеих столицах, Алексей познакомился с московским литератором Станкевичем, а через него - с Белинским, которые помогли напечатать ему несколько стихотворений в журнале "Листок" и в "Литературной газете". Публикацию предваряла рекомендация Станкевича "самородного поэта, который нигде не учился и, занятый торговыми делами по поручению отца, пишет часто дорогой, ночью, сидя верхом на лошади". Знакомство с критиком вскоре переросло в сердечную дружбу. Две статьи Белинского "Стихотворения Кольцова" (1835 г.) и "О жизни и сочинениях Кольцова" (1846 г.) сыграли исключительную роль в творческой судьбе поэта. Великий критик увидел в своем друге великого поэта сродни Пушкину и Лермонтову. Он даже назвал его "гениальным".

В 1835 году на средства Станкевича были изданы "Стихотворения Алексея Кольцова" (18 пьес: "Не шуми ты, рожь", "Размышление поселянина", "Крестьянская пирушка" и другие), тепло встреченные публикой и критикой. Свел знакомства начинающий поэт и с В. Жуковским, П. Вяземским, В. Одоевским, Н. Полевым, А. Пушкиным, который опубликовал в "Современнике" (1836 г.) стихотворение Кольцова "Урожай". Писатели относились к молодому поэту с необыкновенной для литературного мира нежностью.

Весьма характерны слова Полевого о Кольцове как о "чистой, доброй душе" - "с ним он грелся, как будто у камина". Новые друзья помогали Алексею не только в делах литературных, но и в делах житейских. Во всяком случае, многие отцовские дела, в том числе и судебные процессы, поэт решал в столицах с их благосклонной помощью.

Засим последовала пора небывалого творческого подъема поэта. В "Отечественных записках", "Современнике", "Литературной газете", "Московском наблюдателе" выходили его думы, лирические стихотворения ("Божий мир", "Молитва", "Косарь", "Цветок"). Кольцов ревностно собирал устное народное творчество, составил сборник "Русские пословицы, поговорки, приречья и присловия", записывал народные песни. В 1837 году вышел прочувствованный "Лес", посвященный памяти Пушкина, о котором Алексей Васильевич Кольцов написал: "Прострелено солнце".

Большую часть времени поэт вынужден был проводить не в кругу новых друзей, а на родине, в Воронеже, в постоянных заботах о хлебе насущном и о большой семье, что, в конце концов, стало тяготить его. Да и с родными он из-за своих "поэтических вольностей" потерял и без того небольшой душевный контакт. "Жить дома, в кругу купцов, - признавался Алексей, - решительно я теперь не могу; в других кругах тоже... Безрадостная самая будущность у меня впереди. Я, кажется, собой одно выполню во всей точности: ворону... И, ей-Богу, я ужасно похож на нее, остается лишь сказать: она к павам не попала, а от ворон отстала. Больше этого ко мне ничего нейдет".

За два года до кончины Кольцов А.В. писал: "Я не хочу быть человеком богатым - и никогда не буду.. Нет голоса в душе быть купцом, а все мне говорит душа день и ночь, хочет бросить все занятия торговли - и сесть в горницу, читать, учиться. Мне бы хотелось теперь сначала поучить хорошенько свою русскую историю, потом естественную, всемирную, потом выучиться по-немецки, читать Шекспира, Гете, Байрона, Гегеля, прочесть астрономию, географию, ботанику, физиологию, зоологию..." Увы, двух лет ему не хватило, чтобы осилить эти задачи, к тому же практически все это время он тяжело болел. Могучий организм был сломлен непосильными трудами, острыми переживаниями, многими неумеренностями, которые были свойственны этому человеку, чахоткой и дурной болезнью, подхваченной от одной из воронежских одалисок, в которую он был горячо влюблен.

Друзья предлагали Кольцову открыть в северной столице книжную лавку, сделаться управляющим "Отечественных записок" А. Краевского, но поэт не мог оторваться от дел семьи, от запутанных торгов и долгов отца, которыми был повязан прочнее кожаных ремней. В последнюю свою поездку в Москву и Петербург в 1841 году Кольцов хоть и выиграл в суде одно из двух дел отца, но все деньги потратил, к тому же большая часть перегоняемого им стада погибла от эпизоотии. Дома дела оказались не лучше. Стихи писались все реже и реже...

В Воронеже чахотка доконала поэта. 29 октября 1842 года он скончался, его руку сжимала в своей руке старуха-няня... Похоронен был на Митрофаньевском кладбище. На памятнике поэту его отец написал: "Просвещеной без наук природою награжден Монаршею милостию скончался 33 годов и 26 дней в 12 часу брака не имел". Сегодня того кладбища нет - это уже центр Воронежа, но "несколько могил мемориально выделено, обнесено стеной и обихожено" - в их числе и последний приют Алексея Кольцова. На памятнике вместо отцовской эпитафии строки самого поэта: В душе страсти огонь Разгорался не раз, Но в бесплодной тоске Он горел и погас...

Уже через полвека после смерти Кольцова тираж его изданий перевалил за миллион экземпляров, а число читателей за сотню миллионов. Многие "пьесы" его переложили на прекрасные песни и романсы, в которых "поет душа народа", - М. Глинка, А. Варламов, А. Даргомыжский, А. Гурилев, Н. Римский-Корсаков, М. Мусоргский, М. Балакирев, А. Рубинштейн, С. Рахманинов, А. Глазунов и другие русские композиторы.